Слов было много, и Кир их уже почти не разбирал. Просто стоял посреди кабинета и таращился в пол. Пусть начальник думает, что ему, Киру, совестно. А под рубашкой тем временем медленно прорастали перья. Кир осторожно повёл плечами, стараясь уменьшить зуд между лопаток. Ещё немножко — и перья поползут по рукам, выберутся из-под ворота, и тогда…

В нос ударил солёный запах волн, которого быть здесь, конечно, не могло — воздух из приоткрытого окна сочился серый и безвкусный.

— Ну что вы молчите, Кирилл? — начальник устало подпёр рукой подбородок. — Разве так сложно надеть галстук на официальную встречу?

Кир поднял глаза и удивлённо уставился на начальника. Ещё не хватало, чтобы его, Кира, отчитывали за внешний вид, как десятиклассника, который пришёл на линейку в шортах. Он-то пришёл слушать о незавершённом проекте.

«Да пошло оно всё», — подумал Кир и мотнул головой, стряхивая тяжесть, тянувшую его к земле.

Весь его неподобающий внешний вид тоже свалился на пол бесформенной кучей, вместе с тёмной рубашкой, джинсами и порванным левым носком, а сам Кир комком серых перьев вылетел в приоткрытое окно.

Кир летел низко и неуклюже, путался в мутной листве, хлопал крыльями чаще, чем нужно. Только очутившись в полосе прибрежного тумана, он поднялся выше и замер, раскинув крылья. Подниматься раньше было опасно: никогда не знаешь от какой неосторожной мысли пропадёт лёгкость внутри. Та самая, которая дарит крылья.

Других птиц Кир не интересовал. Да и сам старался держаться подальше от их вечного галдежа и возни.

Но иногда он летал не один.

В туманную погоду она появлялась из-за ближних скал, часто махая серыми крыльями. Потом её яркие лапы начинали скользить по воде, как в танце. А когда, чиркнув клювом по волне, серокрылая поднималась вверх, в нём всегда оказывалась зажата серебристая рыбёшка. Кир пытался повторять, но его клюв чаще оставался пустым. Наверное, она считала его неумёхой.

Кир ждал, что серокрылая появится и сегодня — а может, даже бросит в него рыбой и засмеётся своим красным клювом-ртом. Но она не появилась.

Клочки тумана сплелись, опутав скалы. Человек уже не видел бы, в какой стороне берег, но Киру мутное белёсое марево никак не мешало. Он поднялся выше и подумал вдруг о куче одежды, оставшейся в кабинете начальника. Вспомнил его лицо, недоумённо вытянутое, и загоготал, закружился на месте, как самая беззаботная птица в мире. А потом подумал, что ему ещё эту одежду забирать, и крылья сразу потяжелели.

Падать с такой высоты Киру совсем не хотелось, но мир вокруг всё равно начал расплываться, а ветер рывком скользнул под крылья, выворачивая их. И вот уже человеческие руки раскинулись в стороны, ловя поток, но, конечно, не могли удержать Кира в воздухе. Он полетел быстрее, прямиком в волны.

Что-то мокрое и пропахшее солью шлёпнулось на лицо. Холодные пальцы пробежались по шее, легли на щёку.

— Ты мне тут ещё подохни, — прошептали над ухом почти нежно, а потом голова Кира дёрнулась от резкого хлопка.

Он вздрогнул, прижав руку к щеке, и закашлялся. Ждал, что из него хлынет вода, но ничего такого не случилось. Только водоросли набились в рот.

Туман лежал вокруг толстым одеялом, и поначалу Кир не мог рассмотреть ничего, кроме двух серых точек. Но стоило ему пошевелиться, как они отдалились, превратившись в глаза. Ещё мгновение они смотрели на Кира внимательно и чуть насмешливо, а потом их хозяйка покачнулась и встала. Верёвки чёрных волос, которые Кир сначала принял за водоросли, тоже потянулись вслед за ней.

— Что случилось? — прошептал-прошипел Кир. — Кто ты?

Шагнув глубже в туман, она бросила:

— Хочешь плавать — расти хвост.

Раздался плеск, следом смех — резкий и какой-то птичий.

Кир вскочил и бросился туда, где шелестело море. Сощурился, пытаясь рассмотреть хотя бы силуэт, но увидел только чаек, кружащих в белёсой дымке у берега. Девушки нигде не было.

В конце концов, он тряхнул головой и шагнул на берег. Пора было растить крылья и возвращаться. Кир представил, как пробиваются перья — сначала между лопаток, потом на руках, которые уже и не руки вовсе… Но тут что-то шлёпнулось рядом на песок. Кир опустил глаза: у его пальцев трепыхалась маленькая серебристая рыбёшка. Сверху раздался и стих далёкий смех.

Одежду Киру вернули без проблем. Странно, что не вместе с остальными вещами. Начальник молча вручил ему пакет и как-то неловко похлопал по плечу: мол, все мы хоть раз да улетали в самый неподходящий момент.

Казалось, отсчёт пошёл заново — бесцветные дни в офисе сменяли один другой, и было только вопросом времени, когда Киру всё это снова надоест. Правда, теперь по вечерам он частенько сбегал на побережье — летал, пока море и небо не срастались звёздами, — а в город возвращался уже утром. Временами серокрылая тоже появлялась, но в девушку больше не превращалась ни разу. А потом и вовсе исчезла. Кир тоже стал прилетать реже — не мог проводить ночи на остывшем пляже. По крайней мере, так себе и говорил.

Очередной понедельник встретил мелкой моросью и холодным ветром. Кир посильнее запахнул пальто и сбежал по ступеням в сереющий день. У него было ещё полчаса до конца перерыва — успеет захватить кофе.

От фургончика тянулась живая лента очереди. Кир стал в конце и поднял глаза к небу. Сколько он уже не летал? Месяц? Два? Перья под воротником недовольно встопорщились. Кир их проигнорировал. Пройдёт. А может взять и отправиться к морю прямо после работы? Ветер бросил Киру под ноги охапку сморщившихся листьев. Нет, слишком холодно.

В голове у Кира прозвучал смех. Её смех. Да, она бы посчитала нелепым не летать только потому, что похолодало.

Смех раздался снова. И на этот раз точно не в голове. Кир вытянул шею и забегал глазами по толпе.

Он увидел её у самого фургончика с кофе. Чёрные волосы падали на серое пальто, скрывая его до половины. А смех был точно такой же — по-птичьи резкий.

Она отошла от фургончика и исчезла в толпе. Или всё-таки не она?

Кир протиснулся мимо людей и побежал следом за девушкой. Ещё дольше бы стоял, пялясь ей в спину. Дурак.

— Эй, подожди, — крикнул он, когда серое пальто мелькнуло у входа в метро. Кир подбежал и схватил девушку за рукав. От неожиданности она выронила стаканчик, и кофе морской пеной расплылось по земле, потекло по одежде. Отличное начало…

Кир поднял голову и встретился взглядом с серыми, как море в пасмурный день, глазами. Она.

— У тебя что крылья, что руки — не оттуда растут, — вздохнула сероглазая, оглядев своё пальто.

— Это точно, — согласился Кир, почти не слыша себя за стучащим в ушах сердцем. — Я уже подумал, что ты улетела в тёплые края.

Нелепая шутка.

— Нет, — она улыбнулась. — Хотя было бы весело.

— Полетели? Сейчас.

Кир и сам не понял, как это сказал. И зачем. Никуда она с ним не полетит. Только рассмеётся в ответ и скажет, что он даже рыбёшку у берега поймать не в состоянии. Какие ему тёплые края. Но она не засмеялась, а провела вдруг рукой по его щеке, и Кир почувствовал, как под её пальцами зашевелились перья.

— Полетели, — шепнула она, и её серое пальто упало на землю. А следом — его чёрное.