— Спишь? — свистящий шёпот едва слышно вздрагивает, а потом так же незаметно затихает.

Мне не хочется говорить, чтобы дать собеседнице ту свободу, которой она сейчас так отчаянно желает, но я не уверен в том, как она отреагирует на эту свободу, поэтому отвечаю:

— Нет.

Шорох по ткани, движение одеяла, и вот она уже — не вижу, но знаю — сидит на краю кровати. Опёрлась щекой на подтянутое к груди колено, обняв его руками, и сидит. Возможно, смотрит туда, в эту темноту, от которой хочется распахнуть глаза ещё сильнее, хотя куда уж там сильнее?

— Я вот подумала... Вдруг мы когда-нибудь расстанемся. Что я тогда буду делать?

— Мы не расстанемся. — Я тоже сажусь, хотя внутри всё умоляет спать дальше.

— А вдруг? Что тогда?

— Ну... Тогда и решим, хорошо? Почему ты сейчас об этом подумала?

Снова шорох — теперь она наверняка повернулась ко мне: голос стал чуть более ярким и вместе с тем грустным.

— Мне не нравится откладывать это на потом. Вдруг тогда уже будет поздно?

— А сейчас ещё рано, — провожу рукой по ткани, там, где должна сидеть моя ночная мыслительница. Натыкаюсь на мягкую кожу, мгновение выжидаю (это моё разрешение трогать её, когда ей грустно или плохо), а потом осторожно поглаживаю. — Давай спать?

— Я не хочу спать, я хочу решить.

— Окей, давай решим. — Мне хочется посмотреть на время, но тогда я спугну её, и она, возможно, станет плакать до самого утра. — Что ты предлагаешь?

— Не знаю... Подумаем вместе?

— Предлагаю просто не расставаться, тогда и проблемы такой не возникнет.

— Помнишь, как мы встретились? — внезапно в полный голос говорит она, и я немного пугаюсь этого резкого перехода.

— Да.

— Ты сказал, что я самая яркая звезда в этом море звёзд.

— Было такое.

— Что-нибудь поменялось?

— Ты сама знаешь. — Секундная осуждающая пауза, а потом я поспешно продолжаю: — Нет, не поменялось.

— Я не устаю благодарить Лену за то, что она тогда не смогла поехать со мной.

— А я — себя. За то, что согласился поплавать в той лодке, — я улыбаюсь, вспоминая и лодку, и небо, и сияющие от слёз и света звёзд глаза девушки, которую я тогда впервые видел, но уже поклялся взять в жёны. Придвигаюсь к ней и заключаю в объятия. — Ты моя самая блестящая, самая сверкающая звезда. И пока ты у меня есть, я точно не потеряюсь.

Она молчит. Пару раз вздрагивает, а потом тихий всхлип выдаёт её окончательно. Обнимаю как можно крепче и целую в макушку, вдыхая сонный запах мягких волос.

— Я тебя задерживаю, — сквозь рыдания выдавливает моя звезда. — Ты не можешь двигаться дальше, пока я рядом. Мы оба понимаем, насколько я слабая и насколько ты ко мне прикован...

— Перестань говорить глупости. Я тебя люблю.

— Но я ведь для тебя обуза! — внезапно кричит она и пытается вырваться из объятий.

— Сама ты обуза, — не отпуская её ни на секунду, смеюсь я. — Хватит уже это повторять. Я люблю тебя, я люблю проведенное с тобой время, я люблю всё, что с тобой связано. А если мне это всё нравится, то как оно может задерживать и сковывать?

Целую её в мокрую от слёз руку.

— Пойдём выпьем чаю?

— Я не хочу.

— Тогда просто посидишь со мной, хорошо?

— Тебе скоро вставать на работу. Давай ложиться.

— Сначала выпьем чаю, а потом... Ляжем, — я запинаюсь. Что-то не так. Обычно она всегда соглашается на чай, даже посреди глубокой ночи. Особенно если будит меня рассуждениями о вечном и абстрактном.

— Что такое?

— Да особо ничего. Ты просто нечасто так отпираешься.

— Я... Я не могу... Я не хочу тебя обременять. Пожалуйста, давай ляжем спать, — интонация как будто меняется.

— Что случилось? Почему ты так настаиваешь?

— Ты ведь всё уже понял. Прекрати притворяться, пожалуйста. Тем более что времени у нас уже почти не осталось.

Осознание вышибает весь воздух из лёгких.

— Тогда... Тогда, может... Проведём его с пользой? — хриплю я, с трудом заставляя себя говорить.

Темнота покрывается трещинами, рассыпается и ускользает из комнаты, сменяясь звёздным небом. Воздух наполняется ночной прохладой. Стрекот сверчков и тихий плеск воды. Мы сидим в освещаемой крошечным фонариком лодке посреди небольшого озера. А небо над нами такое глубокое, такое огромное и такое яркое. Но смотрю я только на неё.

— Всё как в тот день, — улыбается она, и в глазах её стоят слёзы.

— Всё как в тот день, — повторяю я, а потом выпускаю её из объятий и усаживаю напротив.

— Давай всё-таки решим, что я буду делать, если мы вдруг расстанемся.

— Ничего. Потому что мы не расстанемся. Я обеща...

Резкий звонок будильника выталкивает меня из сна, и я рывком сажусь на кровати. Перед глазами всё ещё стоит грустная улыбка девушки, которую я люблю больше жизни. В носу щекочет, и почему-то щиплет веки. Утыкаюсь лицом в ладони, и реальность окончательно нагоняет.

Моя звезда погасла в прошлом году. Болезнь сожрала её буквально за месяц.

— Ну и чёрт с ним! — я со злостью вскакиваю с постели. — Мне плевать! Пока ты жива хотя бы в моих снах, мы не расстанемся. Я буду возвращаться к тебе каждую ночь. Я обещаю!