Она идёт по вагонам электрички, привычно отодвигая двери и упруго покачиваясь при каждом толчке, машинально сохраняет равновесие и стойкость — тело давно уже сроднилось с пригородным поездом; она идёт в направлении туалета, она знает этот поезд как свои пять пальцев: у него в двух вагонах из восьми есть туалеты; к тому, что в четвёртом, она и стремится; и вдруг, занеся уже руку, чтобы бездумно открыть дверь-гармошку в следующий вагон, на другом конце прохода замечает его — и останавливается.

Ритм её запрограммированного плавного движения сбит. Она отшатывается от двери, тревожно смотрит через мутноватое стекло. Да, на противоположном краю вагона стоит он с большой наплечной сумкой. Из сумки он извлекает пластинку таблеток от комаров, комнатный фумигатор, средство от моли, суперклей в маленьких тюбиках, связку ярких прищепок — убогий ассортимент вагонной торговли, — а губы его шевелятся, произнося столь же незамысловатую речь.

Она прячется за стенку в тамбуре, рядом с дверью. Прислоняется к белому пластику, будто внезапно обессилела. А потом спешит назад, на своё место у окна, застолблённое курткой-пуховиком, в седьмом вагоне. У них у всех, кто ездит в этой электричке каждый день на работу и с работы, в столицу и из столицы, есть любимые места. Чужие места стараются не занимать. Разве что попадётся человек, случайно севший в электричку на один проезд. Сегодня чужаков не было, и она, как всегда, обосновалась у окошка. А потом почувствовала некий дискомфорт и пошла в туалет. И по пути заметила его...

Она садится на своё место и укутывает плечи пуховиком. Пуховик внутри тёплый. Это успокаивает. Она недовольна тем, что ей требуется успокоение. Подумаешь, невидаль — столкнуться с бывшим любовником!.. Она принимается за аутотренинг.

Некрасиво он с ней поступил. Уехал однажды в такой же вот электричке — и с концами. Впрочем, электричка была похуже. Обычная «деревяшка».

Он говорил, что работает в столице «свободным художником». И креативные конторы, и рекламные агентства, и продвинутые издания пользуются его услугами, потому что он — уникальный талант по части имиджевой рекламы. Любая из фирм готова принять его на работу. Предлагают служебное жильё, но он не соглашается на переезд. Он любит маленький городок в часе пути электричкой от столицы, в котором они оба живут. Он здесь родился, в детский садик ходил, его здесь мама за ручку водила, и он хорошо себя чувствует только тут. Их город — его зона комфорта. Есть такой термин в практической психологии. У него тут мама и кот. Им без него будет плохо.

И она верила, а ведь очевидно было, что даже в их тихом городке есть интернет-связь, и все креативные заказы легче не на электричке отвозить, а по мейлу сбрасывать!.. Но влюблённые женщины глупы. Ей хотелось верить, что, помимо мамы и кота, в городе его удерживает она. А она не рисковала перебираться в столицу, ибо от добра добра не ищут. Работает учительницей истории в городке, в школе на хорошем счету — и отлично! Стоит ли от размеренности и стабильности уезжать в дальнее неизведанное путешествие — целый час на электричке?! К тому же у них, казалось, всё шло если не к свадьбе, то к совместному проживанию...

Но в тот день, пять лет назад, он действительно уехал на электричке в столицу. На мозговой штурм в известное креативное агентство. Разрабатывать концепцию сбыта новой линейки мясопродуктов. Это будет стоить хороших денег, обещал он, уже договорено, какую сумму он привезёт из столицы. И вот тогда они смогут поехать в путешествие, о котором она так давно мечтает. Брейн-атака продлится день-два. Не сегодня так завтра он позвонит ей из вечерней электрички!.. И она с энтузиазмом махала рукой ему за окном, вагонному зелёному боку и хвосту поезда.

Он не позвонил. Она решила устроить сюрприз — с шести до одиннадцати вечера проторчала на вокзале. Когда пришла из столицы последняя электричка и выпустила пяток усталых путников, его не было среди них.

Абонент был временно недоступен. Ещё не один вечер провела она на вокзале, встречая электропоезда из столицы. Адреса одноэтажного дома в частном секторе, где у него жили мама и кот, как было осознано в одно из пустопорожних бдений на пригородном вокзале, у неё не оказалось. А было только сериальное описание: домик с крылечком, увитым плющом, три окна в палисадник с мамиными цветами...

И всё-таки она предприняла ещё несколько попыток. Дождалась каникул, и каждое утро ездила в столицу на той же электричке, на какую его в тот день проводила. По пять раз проходила состав взад и вперёд, удивляя контролёров и раздражая дремлющих пассажиров, которым заглядывала в лица. И каков результат?

Был один. В последний день каникул она приехала в столицу, бесцельно покружила по улицам и зашла в здание гимназии. Оттуда же вышла на широкое крыльцо ошеломлённая тем, что назавтра ей было велено явиться с трудовой книжкой — молодая историчка внепланово отбыла в декрет, и педагогиню из пригорода спешно наняли взамен.

Вот уже пять лет она ездила на работу на утренних электричках. Можно было бы снять жильё в столице, зарплата преподавателя гимназии позволяла. Но у неё в городке в соседней пятиэтажке жила мама, а дома — кот. Это была её зона комфорта.

Вчера среди джусеров, попросту разносчиков, его не было. И позавчера. Сегодняшний день, вероятно, был его дебютом. Явится ли он завтра? А послезавтра? Разочаруется в тяжком ремесле разносчика или применит к нему свою креативность?.. Если применит и задержится, не подумать ли ей о съёмной комнатке в столице? Нет, много чести. Никто не сможет нарушить её зону комфорта!

Здравствуйте-уважаемые-пассажиры-всем-вам-счастливого-пути-позвольте-предложить-вашему-вниманию-товары-необходимые-в-каждом-хозяйстве-например-суперклей...

Он стоит косо, боком — устал, и сума оттягивает плечо. Перед ним возникает женская фигура.

— Вы хотите приобрести суперклей? — оживляется он и смотрит в её лицо. — Вот, пожалуйста... — и осекается. — Здравствуй... те... Вам клей?..

— Нет, спасибо, — отвечает она. — Дайте пройти.