И вот мы опять собрались на рыбалку. День был отличный — солнечный и какой-то беззаботно-весёлый. Тёплый ветер шурудил траву и радостно разгонял облака, разрывая их на мелкие кусочки сахарной ваты, которая таяла под лучами июльского солнца.

— А не поздно мы идём? — спросила я вслед Валентину, который деловито шагал к лодочному сараю.

— Не-а, — откликнулся он,— мы на Золотое поплывём, там раньше четырёх делать нечего. Ещё сети в пути посмотрим и спиннинг покидаем, а потом крокодилов заарканим у деда под носом. Знаешь, какие на Золотом крокодилы? Килограмм по шесть, не меньше.

Крокодилы — это селижаровские щуки.

Первая пойманная щука так поразила меня, что тут же была названа крокодилом. Огромная рыбина с тёмно-зелёной крапчатой спиной, белёсым прожорливым брюхом и злыми чёрными глазами. Щука смотрела на меня совсем по-человечьи и грозно топорщила жаберные крышки, раздуваясь и скаля зубы. Она была не такая тяжёлая и большая, как обещанные крокодилы Золотого, но и её я чуть не упустила, потому что сражалась она за жизнь со всем отчаянием рыбьей своей души. Еле-еле мы с Валентином закинули её в лодку, так она извивалась, скользкая бестия, что в итоге я в азарте схватила её по неопытности под жабры и получила болезненный укол костяных гребней.

— Теперь ты знаешь, почему я щук в перчатках вытаскиваю, — усмехнулся Валентин.

Я тогда хорошо наколола щучьими шипами пальцы на обеих руках. До сих пор болят, хоть и зелёнкой обработаны. Коварная хищница — не зубами, а покусала!

...Ветер нагнал волну на узком и длинном Селижаровском плёсе. Тёмно-синяя вода, крутые волны, кое-где с барашками. Вёсельная лодка, как скорлупка, прыгала туда-сюда. Я изо всех сил удерживала её на одном месте, работая вёслами так, чтобы волны били в нос, а не в лодочный бок. Получалось не всегда. Иногда лодку немного разворачивало, и она взбрыкивала конём, а Валентин, который стоял на корме и вынимал сеть, отчаянно ругался и еле удерживал равновесие, чтобы не бухнуться в воду.

Ну вот, всю сеть и вытащили. Улов интересный: бледно-зелёный головастый налим, настоящий дракон, и несколько крупных вальяжных лещей. Валентин теперь сам сел на вёсла и бодро погрёб ближе к берегу, туда, где течение потише и волны пониже.

— Эх, как разыгралось! — с тоской сказал он. — Сильный ветер, не сможем против нагонной волны до Золотого доплыть.

— Может, переждём? — предложила я. — Перекусим, а потом, если стихнет, — на Золотое?

— Ага.

Валентин выгреб к самой тресте и немного даже заехал в заросли. Мы достали из его рюкзака бутерброды с колбасой и термос с чаем.

— А почему Золотое? — спросила я. — Дед же в Калищах живёт.

— Потому что место отличное, рыбное, — ответил Валентин, с жадностью вгрызаясь в бутерброд. — Дед его так и назвал. Сам ловит и мне сказал, но ты никому, ни-ни. Посторонние нам не нужны.

Ох уж эти рыбацкие секреты! Я улыбнулась. Селигер — это одно гигантское рыбное место. В любом закутке на берегу прикорми пару-тройку дней, и стаями приплывут отнюдь не мальки. Но крокодилы Золотого — это мечта.