Он открыл глаза. Над головою его было чёрное, чистое, луною подсвеченное небо. В ногах его тёрлась о туфли трава. Местность была незнакома ему: прямоугольные башни небоскрёбов, пустившие корни где-то за линией горизонта, да поле — глухое ночное поле с вычерненными островками кустарника. Он оглянулся — на тех, чьи руки сейчас выталкивали его из машины.

— Я требую адвоката! — слезами прорвалось откуда-то изнутри. — У меня есть право на один звонок!.. Вы не можете сделать это прямо здесь, без суда и следствия!

Он поднёс руку ко лбу, где мигало, пульсировало, билось голубоватой прожилкой его зачипированное «я» — имя, возраст, индекс благонадёжности, выжатый до сухого нуля, — ткнул пальцем, оставляя на коже ногтем лунообразную выемку.

— Я — гражданин Единого Государства! Вы не имеете права!..

В машине прокашлялись короткою вспышкой смеха.

— Государство не нуждается в таких, как вы. Отродьях, отбросах, отребьях... Найдите дальнейшие синонимы сами. Звонка вам не полагается.

— Трусы!

— Зато вы — храбрец, каких еще поискать. — В машине коротко хмыкнули. — Хакнуть данные Верховного Компьютера, и так по-глупому, даже не заблокировав свой чипо-айпишник... Высшая мера. Решение обжалованию не подлежит.

Щёлк!

Его ослепило, толкнуло наземь, в радостно расступившуюся под спиною его густую траву, ударило головой о некстати попавшийся камень — до звона в затылке, до звёзд, заплясавших перед глазами его боевую индейскую пляску.

Когда же раздражающе белые звёзды вновь вернулись на небо, выстроившись в загребистый ковш, он наконец-то решился пошевельнуть сначала одною рукой, потом — другою. Затем — вскочить на ноги, прочищая горло в радостном крике:

— Получилось! Свободен! Долой компьютерную диктатуру!

Трава под ногами его была сухой, надорванной и узловатой. В её негустых порослях прятались окурки и жестяные давленые банки. Он поднял одну из них, недоверчиво покатал меж ладоней.

«Coca-Сola», — прочёл он, и, близоруко всматриваясь в небесным ковшом процеженный свет, разобрал на боку: 05.2019.

— Эра до Единого Государства... — выдохнул он, сжимая в руке плачущую остатками газировки округлую банку. — Они думают, что наказали меня... высшею мерой, забросив на сто лет назад... Глупцы. В корзине для утиля её видел, вашу компьютерную цивилизацию...

Он шёл, раздвигая туфлями чёрную, неподатливо-жёсткую травяную щетину, и в кармане его попискивал тоненьким писком враз оживший музейный мобильник, и портмоне в сером пиджачном кармане приятно оттягивало покинувший тот же музей краснокорочный паспорт две тысячи благословенного года, и, пропитанная музейною пылью, дремала под обложкой подборка купюр.

— Индекс благонадёжности... Ха! — сказал он ужавшимся вдвое небоскрёбам на горизонте. — И без него проживу, без этого... всевидящего ока. И заработать найду чем. Хороший программер — он везде работу найдёт.

И звёзды мигнули ему с дымчато-чёрных небес — недремлющей компьютерною подсветкой.