Я сижу на заснеженной ветке дуба в городском парке и болтаю ногами. Нет, мне не холодно, мне очень хорошо. Ведь у меня сегодня выходной. Первый за всю жизнь. А выходные у нас не так часто — только двадцать девятого февраля. И сегодня я могу делать всё, что захочу. Или почти всё. Потому что я сдал на склад волшебную палочку и суперспособности. Такие уж правила у ангелов. Выходной — значит, отдыхай.

Я с наслаждением вытягиваюсь на ветке, снег такой приятный, щекочет мне живот. Лёжа мне удобнее рассматривать тех, кто проходит внизу. Я знаю многих людей. Ведь я здесь живу с рождения. Мне сегодня один ангельский год или четыре земных. У нас ведь всё по-другому, ну вы понимаете.

Сейчас утро, и дорожки парка ещё пустынны. Но вот вдали показался Вовчик — классный парень, чесслово! Он занимается бегом даже зимой, ходит дважды в неделю в бассейн. Это я ему подсказал, когда он лежал с инсультом в больнице. В свои шестьдесят бегает, да ещё в зелёном костюме — просто огурчик!

А вот идёт Бобс, а рядом с ним Люся. Люся — обычная старшеклассница, любит короткие дырявые джинсы и тёплые шапки крупной вязки. Я ей постоянно говорю: «Ноги лучше закрой!» А она меня не слышит. Зато я сумел подсунуть ей щенка, прямо в подъезд, она — умница — взяла себе. А иначе как она встретится со Стасом через два года, если она всё время дома сидит? Вот прямо здесь в парке и познакомятся, когда он переедет. У неё — Бобс, у него — Берта.

— Привет, Бобс! — кричу я псу, когда они подходят ближе. Он приветливо машет хвостом — узнал. Собаки меня видят.

У калитки парка мелькнуло василькового цвета пальто. Неужто Ольга Васильевна? Я даже привстал. Ольга Васильевна — учитель музыки на пенсии. Хрупкая, интеллигентная, глаза такие красивые, голубущие, как небо весной. Я как-то был у неё дома, чай пили. Точнее она пила, а я смотрел. Живёт она скромно: в комнате только фортепиано, шкаф с книгами и нотами и узкая тахта. Мужа у неё давно нет, а дочь за границей, звонит иногда. Бывало шепчу: «Завела бы ты, Ольга Васильевна, кошку!» А потом узнал, что у неё астма. Вот такие дела.

Васильковое пальто всё ближе — она! Несёт пакет с продуктами... Вдруг отчаянная мысль приходит мне в голову. Я взлетаю над парком. Сейчас как раз девять часов, он наверняка где-то тут! За поворотом парковой дорожки я вижу высокую фигуру в дублёнке и клетчатой кепке — Виктор Степаныч! Стоит и докуривает утреннюю сигарету. Помню, в первый раз увидел его, такого волка-одиночку с седыми усами, и подумал, что вдовец. Так и представил: звонкая тишина в квартире и чахлая фиалка на подоконнике. Дошёл с ним до квартиры, а оттуда — запах котлет и тоски такой, безысходной, и женский недовольный голос: «Что опять долго? Булочная рядом!»

Ну, Степаныч, не прошляпь! Я дожидаюсь, когда Ольга Васильевна дойдёт до поворота. Шаг, ещё, вот между ними метров пять, не больше. Я подлетаю и (никому не рассказывайте!) рву пакет с продуктами. И всё, что там было — ряженка, буханка хлеба, яблоки — оказывается на снегу. Степаныч подбегает помочь — наш человек!

Ещё немного кружу над ними. Они идут, разговаривают. У Ольги Васильевны даже румянец проступил, а у Степаныча один ус так и ползёт вверх — это он так улыбается.

Он идёт провожать её до дома и, мне думается, они и завтра встретятся здесь. И пусть, ведь человек создан для счастья. А я только чуть-чуть помог. Имею право — у меня выходной, делаю, что хочу. А там как Бог даст.