Рассказ

Гладкие и пёстрые, как цветные карандаши, дощечки поблёскивают под тусклой подвальной лампой. Я трогаю рукой серебристую самодельную спинку. Санки со спинкой — невиданная роскошь, все таким завидовали. Зачем их отдавать племяннику? В подвале они никому не мешают.

Какой был восторг, когда тебя отпускали покататься на школьную горку! Крутую, устрашающую, с трамплином. Старшеклассники катались с неё на лыжах. Но это днём, а вечером это были наши владения. Вдоль всего склона выстраивались вереницы шубок с картонками и санками. Подвозишь свою упряжку поближе, усаживаешься сверху и послушно ждёшь очереди. А с горы уже мчатся первые ряды храбрецов, верещат и вылетают на заснеженное футбольное поле. Страшно! Может, до меня очередь не дойдёт? Но сидящая перед тобой мохнатая ушанка уже поехала вниз, и ты следующий, теперь не убежать: сзади шумные нетерпенцы, уйти стыдно.

У-у-у-х. Подъезжаешь к краю, прищуриваешь глаза от страха, отталкиваешься слегка, чтобы не сильно разгоняться — и через пару мгновений уже несёшься в трепыхающемся шарфе на ракете вниз по склону и вопишь, вопишь что есть сил! Не можешь вдохнуть из-за кусачего ветра в лицо. А прямо перед тобой уже выскочил неотвратимый трамплин. Сейчас оторвёшься, протаранишь кофейную гущу над головой и въедешь полозьями прямиком в чёрную дыру! Но нет — привскакиваешь на бугре, утраиваешь вопль и ужас и продолжаешь полёт по хрустким, как бумага, звёздочкам — дальше футбольных ворот, к мчащейся стене из деревьев. Последняя опасность! В ужасе барахтаешь ногами по скользкому снегу — и санки останавливаются в паре метров от гигантов. У-у-у, я жива-а-а-а! Сердце выпрыгивает из шубы. А с вершины уже пищит следующий смельчак.

Ничего больше нет — ни школы, ни санок, ни дома. Я жива! Мне повезло, я сделала это. Одна! Все видели, как я съехала! Острое ощущение собственного существования заполоняет весь мир.

Почему нужно их отдавать?