Наша бабуля — вампир. Не Дракула, конечно. Энергетический. Слышали про таких? Да ладно! Я думала, все давно в курсе про энергетику, чакры, осознанность и всё такое. В школах по-любому скоро введут урок медитации, а вместо физры будет йога. Только я не доживу. Бабуля из меня раньше всю энергию высосет. Я — её главный донор.

Иногда думаю: за что мне это? Видать, в прошлой жизни накосячила, раз все — на каток, а я — к «нашему Гитлеру», как Лизка говорит. Через полгорода, по пробкам, маршрутка битком. И хоть бы раз спасибо сказала. Ага, как же. Одни предъявы!

Это главная фишка всех вампиров. Разводят на негативные эмоции, пробивают твоё бедное энергетическое поле и напитываются. Им энергия вкусней, чем креветки, или сгущёнка, или жареная картошка с малосольными огурцами.

Я даже всякие практики гуглила. Защитные. Но куда там, бабуля умеет впиваться: «Забери волосы, а то как лахудра», «На такой неряхе никто не женится», «Сестра нормальная, а ты гуманитарий». И, конечно, коронное — «бездушная, в отцовскую породу». Я реву — она насыщается. А мне ведь ещё уроки делать!

В последний год мне от одного её вида плохо. Жёлто-белая, глаза под плёнкой, и диван её на гроб похож. А клыки? Вытаскиваю их из перекошенного рта, пулей несу в ванную, полощу под краном... Ей-богу, после инсульта она мне назло живёт: на бок повернуться сама не может, но даже половиной рта говорит одни гадости.

Кормлю мою вампиршу пюре, а все наши у Катюхи зажигают. И Лебедева клеит Борю под бой курантов. С кем встретишь Новый год, с тем его и проведёшь. Тянет ко мне руку. К волосам.

— Да, бабуль! Опять не забрала! Лохматая! Да!

А она меня по голове, я бы даже сказала, нежно. Но она не умеет.

— Отстань!

У меня голос дрожит и глаза уже мокрые. К горлу колония крабов прицепилась. Всё! Не могу больше! Подавись! Слёзы полились из глаз, а энергия — из моего дырявого поля. А бабушка тихо:

— Не плачь, мой птенчик.

И тут вдруг, не знаю, с чего я вспомнила, как она вот так же мне в детстве по волосам проводила. Как заплетала две косички. Как жарила мне оладики. Как мы ходили грызть семечки на пруд. Как она меня в лучший первый класс устроила. Платья на утренники крахмалила, кудри крутила. И называла «птенчик». Ведь это та же бабушка моя! Только она теперь даже на бок повернуться не может. И видит целый день один только потолок и коврик на стенке.

Хлюпая носом, я прижала её ладонь к своей. Пусть берёт энергию, мне не жалко! Я почувствовала, как тепло выходит прямо из ладошки моей. А потом — как туда же, в ладошку, входит какое-то другое тепло.