«Страшный-страшный тролль,
Ты меня не тронь».

Звонкие слова девичьего голоса до сих пор звучат в голове каждый раз, когда я думаю о Надежде. А имя-то какое. Мне нравится произносить его вслух.

— Надежда, — оно переливается на языке и звучит ласково даже моим сиплым басом. — Ко мне идёт надежда, — по телу разливается сладкий трепет.

Я вижу её хрупкий силуэт ещё за забором, волосы забраны платочком в мелких жёлтых цветах. Меньше чем через минуту она уже впорхнёт в лавку, а вместе с ней — аромат цветов и солнечный свет, излучаемый её улыбкой.

Тот напевчик я услышал за дверями лет пять назад. Тогда она была ещё совсем девчонкой. Звонкий голосок стих у самых окон, а потом она распахнула дверь лавки. Мои глаза заслезились от яркого света, и я не сразу смог рассмотреть её лицо. Зато сразу услышал обиженный детский голос:

— Ты совсем не страшный! — заявила она с порога.

Девчушка смотрела на меня бездонными глазами цвета ранней осени и кривила пухлые губки.

Было жаль разочаровывать ребёнка, и я оскалился, изобразив зловещую гримасу, но она только звонко рассмеялась и шагнула внутрь. Дверь за её спиной захлопнулась, а свет, который она принесла с собой, будто бы остался.

Потом она приходила почти каждый день. Любила слушать страшные истории про жутких чудовищ. Конечно, все истории были со счастливым концом. Чудовища превращались в принцев, и все жили долго и счастливо.

Совсем скоро она повзрослела и превратилась в прекрасную юную деву. Но всё так же приходила ко мне при каждом удобном случае. Однажды во время деревенских гуляний она, как в детстве, сидела на стуле, а я снова рассказывал сказку, но она слушала лишь вполуха и грустно смотрела в окно. Там, за окном, мелькали отблески костров и звенел девичий смех. Шли колядки. А моя душа замирала при виде её тоски. Неужто девичье сердце уже разбито? Моё собственное обливалось кровью от этой мысли, и я пытался как-то её развеселить, придумывая всё более захватывающий сюжет для своей истории.

— А где твоя семья? — перебила она мой рассказ.

Я тяжело вздохнул. Но на этот раз не стал сочинять сказку, а рассказал свою подлинную историю, хоть она и была без счастливого конца. Рассказал, как меня поймали, когда я ещё был лупоглазым тролльчонком, как возили в клетке по городам на потеху публике. Как меня выкупила старая знахарка, когда я наскучил народу. И как старуху сожгли на костре, уличив в изготовлении запрещённого приворотного зелья. А я так и остался жить в её доме.

Потом намекнул, что у меня есть в запасе то самое зелье, и я могу помочь ей обрести счастье с любимым. Но она лишь громко рассмеялась и сказала, что если и выйдет замуж, то только за меня. Я, конечно, тоже рассмеялся и ответил, что не превращусь в принца. И даже после поцелуя самой прекрасной девы на свете так и останусь чудовищным троллем. А она отчего-то разозлилась, фыркнула: «Никакое ты не чудовище!» — и убежала.

Дверь распахнулась, и тёмная лачуга тут же наполнилась светом. Надежда улыбнулась и щёки её залил румянец. Она по-хозяйски смахнула со стола крошки, встряхнула скатерть и поставила свежие цветы. На столе появились ароматные булочки и только что сорванные ягоды.

Я поставил самовар и присел рядом.

— Я всё решила! — сообщила она с искрящимися глазами. — Знаешь, я давно уже его люблю. И, думаю, он тоже меня любит. Раньше я сомневалась, но теперь — нет. Я знаю, он просто боится открыть мне своё сердце. Я долго ждала, что однажды это случится, но почти отчаялась, а потом вспомнила про то зелье, которое ты как-то предлагал.

Она смотрела глазами полными надежды. А моё сердце глухо и судорожно ухало, с тупой болью ударяясь в рёбра. Я попытался собраться с мыслями и улыбнуться:

— Если ты уверена, что он тебя любит, то лучше использовать «Страстное зелье». Оно разжигает огонь и придаёт решимости в сердечных делах.

Она улыбнулась ещё шире и кивнула:

— Я уверена.

Я кивнул в ответ и побрёл в кладовую. Достал пузырёк и понял, что у меня трясутся руки. Вот старый дурак! И чего я ждал? Что она будет носить мне ягоды до самой смерти?

Она выскочит замуж, родит розовощёкого малыша и забудет про меня...

Я глубоко вдохнул и заглянул в пыльное зеркало. Подумалось, что, возможно, как тролль я был ещё в самом расцвете сил. Я ничего не знал про свою расу. Старуха рассказывала, что раньше тролли жили с людьми в мире. И даже служили в царской дружине. До тех пор, пока один из них не похитил юную принцессу. После этого на нас началась настоящая охота. И все тролли ушли высоко в горы. Теперь я, может, вообще последний, кто остался в живых.

Рассказывая эту историю, старуха хитро подмигивала и говорила, будто на самом деле принцесса сбежала сама. В реальности, конечно, так быть не могло. Юная дева не могла по собственной воле сбежать с таким чудовищем, как я.

Пока я был юнцом, я всё мечтал отправиться в горы на поиск других троллей. Но так и не решился покинуть насиженное место. Или просто боялся узнать горькую правду.

Кроме старухи и Надежды открыто мог смотреть на меня только соседский мальчишка. Артёмку мне удалось исцелить от чар болотной тоски, когда он был ещё совсем крохой. С тех пор он покупал для меня еду и необходимые мелочи на базаре. В детстве он тоже любил слушать мои истории.

Сейчас Артём превратился в настоящего богатыря, но регулярно захаживает ко мне. Я подумал, что, может, и Надюшка про меня не забудет. От этого на сердце стало немного легче, и я наконец вернулся к столу.

Надежда уже разлила чай и нетерпеливо ждала меня. Я протянул пузырёк. Она понюхала зелье и улыбнулась:

— Пахнет шиповником.

— Лучше всего вылей это ему в чай. Он ничего не заметит.

— Отчего же, пусть знает, — засмеялась она, протянула руку и выплеснула зелье в мою кружку.