Мне сказали искать в старых городах — мол, «они» такие любят. Я побывал в Израиле и Египте, ездил в Пловдив и Газиантеп. Надеялся на Афины, но в конце концов нашёл магазинчик в Риме, в узком переулке старого города, куда не заглядывали даже местные. Дверь находилась в тупике; вывеска неприметная — одно название, будто выведенное извивающейся нитью.

«Три сестры».

Я долго не решался войти. Топтался на пороге, пытаясь рассмотреть что внутри через маленькие стрельчатые окошки, рассечённые перекрестьями наборных рам с жёлтыми-красными ромбиками стёкол. Если вернусь с пустыми руками, любимая выставит за дверь. Срок уже поджимал.

Собравшись с духом, я шагнул внутрь. Над головой тренькнул колокольчик, и ко мне из-за прилавка обернулась девушка.

— Добрый день! — звонко сказала она.

Я оробел и застенчиво осмотрелся. Светло, хотя окон мало. Куда ни глянь — стенды с катушками. Слева, справа, у двери, в глубине магазинчика — везде. Казалось, подниму голову и на потолке тоже увижу нитки. И пахло по-особенному, пряжей и немного оливковым маслом. Поскрипывала прялка; ручку крутила молодая женщина. За столом рядом пристроилась старуха в круглых очках, наматывая катушки.

— Добрый день... Я ищу что-нибудь...

— Особое? Выбирайте, — девушка обвела рукой зал. — На стендах только самые лучшие.

— А сколько стоят? — заколебался я.

— О!

Девушка поманила к себе. Я наклонился над прилавком, и она прошептала мне на ухо цену.

— Может, есть попроще?.. — Я расстроился. — У нас столько нет...

Три сестры переглянулись. Женщина кивнула на прилавок:

— Внизу. В угол убирала.

— Точно! — обрадовалась девушка.

Она нашла и поставила передо мной корзину с обрезками ниток. Следом показались аптечные весы, изящные, как ювелирная игрушка.

— Вот, на развес! Кладите, что принесли, сюда... Сами выберете?

— Лучше вы, я ведь не разбираюсь... — мне стало совсем грустно.

Я вынул из кармана флакончик, где кружились две звёздочки-частички души, моей и любимой, и осторожно вытряхнул их на весы. Они закрутились на дне правой чаши — та клацнула об стол. Девушка оценивающе прищурилась.

— Неплохо! — и принялась перебирать обрезки, бормоча: «Не, не... А это лично мне не нравится... Да, красиво!»

Выхватив жуткий мохнатый узел сине-сиреневых ниток, девушка положила его на весы. Чаши с тихим скрипом пришли в равновесие. Я чуть не заплакал.

— Теперь давай мне, — распорядилась женщина.

Узел перекочевал к ней. В мгновение ока она распутала и соединила нити в одну. Её забрала старуха и деловито принялась наматывать на новую катушку.

Минут десять спустя девушка упаковала покупку. Простая картонная коробочка, перевязанная бечёвкой, перекочевала ко мне в карман. Я не знал, как покажусь любимой на глаза с этой тощей катушкой, но обречённо поплёлся к выходу.

— Эй! — окликнула девушка. — Она лишь на первый взгляд невзрачная! Знаете, какие яркие истории из обрезков получились? Ну и пусть короткие! Амадей Моцарт, Софья Ковалевская, Фрида Кало... Будьте счастливы!

Её слова не подарили мне облегчения. Я печально улыбнулся и закрыл за собой дверь.