В час ночи, перед тем как поставить телефон на зарядку и попытаться заснуть, Маша решила проверить сайт конкурса в последний раз. Ну а вдруг. Ведь уже наступило завтра. Глаз сразу выхватил то, чего там не было ещё двадцать минут назад: долгожданный список победителей. Маша закрыла экран телефона пальцами, чтоб случайно не увидеть.

Сердце глухо стучало, в ушах пульсировала кровь. Посмотреть сразу она не могла. А если нет? Уж очень тяжело далось участие в конкурсе. Мучительная работа над текстом, когда сомневаешься в каждом слове, в каждой запятой, бросаешься из крайности «я — гений» в крайность «я — ничтожество». Долгие беседы с балеринами. А что делать, если писать надо о чём-то интересном и в то же время о том, что знаешь? А эти худые и нечеловечески сильные женщины готовы делиться информацией только в восемь утра до первой репетиции или в десять вечера после последней.

Маша ещё и подруг зачем-то подбила и теперь, усевшись на постели посреди растревоженных простыней, думала о том, как мал шанс, что пройдут все три. Лена и Саша, в отличие от неё, и не учились совсем писательству. Ну сходили пару раз на семинар с ней за компанию, ну подправили свои простенькие тексты о собственной жизни по указке Игоря Львовича. И по её, Машиной, указке тоже. «Девочки, мысленно найдите у себя завязку, основную часть и развязку, — учила она их. — И чтоб герой менялся. И диалоги обязательно живые».

Изначально всё это казалось просто весёлой затеей — поехать втроём на литературную смену в «Сириус». Гулять там по пляжу, писать тексты, болтать по ночам, завернувшись в одеяла, пока все одноклассники в городе ходят по серым улицам и учатся-учатся-учатся. А потом Маша стала чувствовать ответственность за подруг. Ведь если не пройдут — расстроятся, её же и обвинят, что подтолкнула к участию.

Маша выдохнула три раза, почувствовала, что сердце немного успокоилось, и открыла список. Точнее, спустила палец так, чтоб показалась первая фамилия. Стало понятно, что расположили их по алфавиту. Побежали строчки, обозначающие незнакомых и талантливых: Алексеева, Бурова, Быкова, Володина, Григорьев, Данилова... Приближалось то место, где должны быть они. Их уютное полукруглое «С».

Лена Сарова, Саша Северова и она, Маша Степанцева. Лучшие подруги, такие близкие, что даже фамилии рядом. Все вокруг смеялись, говорили, что они «Три Эс». Сначала девочки возмущались, а потом согласились, ну и пусть «Три Эс»: три сестры, три стервочки, а теперь вот и три сказочницы.

Иванова, Ижевский, Ильина, Карцева, Краснова, Кукушкин... Фамилии мелькали, а Маша чувствовала, что медленнее и медленнее двигает пальцем список счастливчиков. Орехова, Островская, Петрова, Попов... Сердце снова забилось опасно быстро. Руки вспотели. Пришлось прерваться на вдохи и выдохи. «Досчитаю до десяти», — решила она, а под пальцами уже ждали фамилии на букву «с», где могли быть они. А могли и не быть.

Сердце у Маши так и не успокоилось, становилось только хуже, ждать было бессмысленно. И она медленно убрала палец с первой строчки. Сарова Елена. Мамочки! Прошла! Лена едет в «Сириус»! Маша, замирая, открыла следующую строчку. Северова Александра. Да ладно? Саша в списке! Вот они завтра обрадуются, если уже сейчас, как и она, не залезли на сайт. Палец опустился на следующую строчку. Синев Михаил. «Вклинился между нами, — подумала Маша. — Бессовестный парень». И открыла очередную фамилию. Суворова Анна. Что? Суворова ведь после Степанцевой? Стало холодно. Маша просмотрела то, что дальше. Вдруг сбился алфавитный порядок? Тимофеева, Трухов, Фёдорова, Финагин, Чехов, Чистякова.

Она оторвала глаза от экрана. Было темно. Снаружи и внутри. Было так темно. Сарова и Северова. Маша ещё раз посмотрела список. И на этот раз фамилии подруг вызывали не радость, а боль, будто били по щекам. Сначала по левой. Потом по правой. А от фамилии Суворова, которая заняла её, Машино, место, перестало хватать воздуха. Как от удара под дых. Маша однажды в детстве упала с велосипеда, получив рулём так, что на минуту разучилась дышать. Вот и сейчас. Сарова, Северова, Синев, Суворова.

Слёзы брызнули внезапно, сразу потоком, Маша сжала кулаки, сжала зубы и вся сжалась. Уменьшить бы себя, зачем она в этом мире? Бездарь. Дура. Идиотка. Тупица. Ничтожество. Так было жаль себя. Так мучил этот вечный глупый вопрос, достойный разве что жвачных животных. Он и звучит так. Нелепо. Коряво. По-коровьи. «Почему?» «Почемууууу?»

Маша вскочила с постели, сделала круг по комнате, посмотрела в окно, но ничего там не увидела. Снова взяла телефон, открыла заметки, где всегда писала свои рассказы. Вот они. Сколько их уже? Двадцать? Тридцать? Сорок? Стала удалять один за одним. «Отправить в корзину? Да!» Да! Да!

Когда закончила, стало ещё хуже. В горле стоял ком. Маша снова зашла на сайт конкурса, открыла список. Вдруг была ошибка? Вдруг исправили, пока она тут удаляет куски своей жизни и души. В их с подругами чате была тишина, наверно, девочки спали. От этого стало ещё больнее. Значит, они не так ждали результаты, как она, не так переживали, им было всё равно, для них мир не рухнул бы в случае неудачи. Захотелось их как-то наказать, унизить, уязвить. И Маша удалилась из чата «Три Эс». Теперь там было только два участника.

Маша упала на подушку лицом вниз, ей стало стыдно. Она представила подруг, единственных с самого первого класса, её компанию, ту, которой завидовали другие девчонки. Представила и поняла, что ненавидит их. Как же так? Как она может не радоваться за них? Но вот не получалось.

Маша так и заснула, измученная, опухшая, в красных пятнах. Утром вошла мама, тихо села на постель, погладила дочь по голове.

— Маш, солнце, там... результаты... ну, конкурса вашего.

Маша проснулась, посмотрела на маму, лицо её сморщилось. Мама вздохнула:

— Знаешь уже, значит? Не грусти, малыш. Ты у меня лучше всех. Слышишь?

Маша накрылась одеялом. Мама продолжила:

— Легко тем, кто не пытается. А ты у меня боец. Всё получится. Обязательно. Сейчас тебе кажется, что это конец. Но это только начало. Ты же знаешь, я пятнадцать лет танцами занималась. Всё это прошла.

Потом Маша плакала, а мама обнимала её и говорила, что они все ещё пожалеют. Что её рассказ самый-самый талантливый, и просто попал в руки не того человека.

— Мне на работу пора, — наконец вздохнула мама. — А ты сегодня дома оставайся, если хочешь. Я разрешаю.

Маша кивнула:

— Мам... я — очень плохой человек.

Мама улыбнулась:

— Потому что ненавидишь сейчас всех, кто победил? И подруг своих? Это нормально. И это пройдёт.

— У тебя тоже так было? — Маша почувствовала, как от маминых слов развязывается узел внутри живота.

Мама кивнула:

— А то. Только на виду у всех. Они на пьедестале, а я даже в финал не прошла, на награждение не приглашена. Прибить всех хотелось.

Маша засмеялась:

— И мне хочется. Немножко. А ещё... я из нашего чата удалилась.

Мама кивнула:

— Лена и Саша поймут. Они же настоящие друзья. Ложись, поспи ещё, — она поцеловала дочь и пошла к выходу.

— Не засну, — Маша пожала плечами.

— «Войну и мир» принести? — крикнула мама уже из коридора. — Летом тебе прекрасно помогало.

Маша укуталась в одеяло и вскоре заснула. Даже без помощи Льва Николаевича.

А через два часа открыла глаза и тут же нахмурилась. Вспомнила. По привычке хотела проверить чат с подругами, но увидела только оповещение: «Вы больше не можете читать сообщения». В личных было два непрочитанных. Маша ощутила комок в горле, но всё-таки прочитала. От Лены: «Машунь, без тебя плохо». И от Саши: «Ты как? Принесём после школы пирожных?»

Маша почувствовала подступающие к глазам слёзы. Другие. Слёзы благодарности. Ведь девочки уже точно всё знали. Но не стали об этом писать. Она выдохнула боль и обиду, пока не полностью, но уже стало ощутимо легче, снова добавилась в чат с подругами и набрала сообщение: «Поздравляю вас. Вы — умнички!»

Хотела ещё добавить «Очень за вас рада», но пока не стала. Не всё сразу.