Сидя у костра и глядя на прыгающие в ночное небо искорки, я бездумно возил палкой по лепёшке навоза. Подаривший эту бесценную возможность бизон, напакостив напоследок моим соплеменникам, как фигурально, так и буквально, был накануне разделан, зажарен и съеден. Его кости я лично оттащил в пещеру и обложил кругом камней, — мизансцена подготовлена, осталось наполнить пространство чарующей вокализацией и ритмичным аккомпанементом.

Прямые линии сменялись спиралями, спирали закручивались во фрактальные галактики, рассекаемые волнами и простыми точками. Новая вокальная симфония была практически завершена, и для вдохновенного завершения magnum opus, подводящего итоги двухнедельной стоянки и призванного воодушевить семьи двигаться дальше, не хватало буквально пары штрихов.

Линию сюда, завитушка тут, точка с хвостиком — в район танцевальной ритмической конструкции, и пару энергичных тематических рефренов ближе к коде... Да. Именно так. Скоро можно будет презентовать миру и обществу, надо только порепетировать. Приступим.

— А-ы-ы-ы-у-ы-ы-ы-ы-х! — раздалось со стороны входа в пещеру. Какая наглость! Сомневаться, что переход от повышенной шестой ступени непосредственно к тонике возможен, да ещё и обозвать меня бездарным плагиатором! Я парировал, но оппонент не унимался.

— О-а-а-а-э-э-э-э-э-у-у-у-х! — в ход пошли более тяжеловесные конструкции, и выбранный собратом фригийский лад аргументации дал мне изящное в своей простоте диатоническое решение для коды и финальной фразы, построенной на контрасте светотеней.

Я поблагодарил и, метнув в него топорик, двинулся в пещеру — пора было начинать представление. Соплеменник увернулся, и топорик, тюкнув в скалу, свалился на землю с глухим стуком. Вёрткий, зараза! Это хорошо, дольше проживёт.

Нелегко всё-таки быть сыном вождя племени. Даёт определённые преимущества: первый и самый сочный кусок мяса, возможность общения с наиболее вокально развитыми сородичами, шкура леопарда, опять же, вещь весьма удобная и статусная. Но родство и накладывает, знаете ли, отпечаток на восприятие обществом и налагает определённые обязанности. В частности, первый загонщик — я, проверка охотничьих навыков соплеменников — тоже я, выбраковка особей с нарушениями вокального слуха — снова я.

* * *

Молодой человек, поправив монокль, с трудом выровнял давление в патрубках гигантской кинематографической машины, утыканной наподобие ежа стеклянными колбами и бронзовыми шестернями. Машина ответила ему трубным воем и, выпустив напоследок клуб едкого пара, издохла в страшных муках, истекая чёрными каплями масла.

— Итак, господа, налицо прямые доказательства того, что Homo stupidus или, как полагают отдельные учёные мужи, Homo neanderthalensis являлись существами крайне агрессивными, с каннибалистическими наклонностями. Социальную коммуникацию они выстраивали исключительно в виде примитивного подобия системы сигналов, основанных на простых гласных звуках, а их искусство сводится к суку дерева и примитивным узорам по, простите, испражнениям...

Не успел начинающий учёный донести основную мысль доклада, как разгорелся бурный научный диспут, в котором последователи новомодного дарвинизма отчаянно противостояли более консервативным апологетам концепции Геккеля о Homo stupidus. Ощерились клыки, вздыбилась шерсть, засверкали плотоядные взгляды, и вскоре было брошено первое пылкое ругательство, заставившее уважаемое сообщество отставить в сторону цилиндры, крепче сжать трости, демонстративно снять сюртуки и засучить рукава.

Глядя на кадр, застывший на мутном экране для проекций, пожилой профессор с шикарными седыми бакенбардами подсел к юноше, качая головой. Опять завтра в газетах будут возмутительно скандальные заголовки в стиле: «Научный диспут перерос в драку», «Неандертальцы против Глупых людей» или «Конференция борцов за истину».

— Что-то в обществе не меняется никогда, будь то каменный век или просвещённая эпоха паровых механизмов, — с сожалением констатировал маститый ученый. Профессионально отточенным движением профессор увернулся от кинутой кем-то в сердцах книги и продолжил: — Что ж, голубчик, вы наверняка хотите обсудить со мной устройство вашего, без сомнения, выдающегося изобретения?