Стоящий на вершине маяк светил так ярко, что рассеивал тьму на много километров вокруг.

Тяжёлые, чёрные тучи сгущались над морем, холодный ветер нагонял бушующие волны и уносил в пучину корабли. Моряки оставляли жизни в бездонных глубинах, под водой принимая поцелуи вечности от самой Смерти.

Маяк был Жизнью. Каждую ночь он вступал в схватку со Смертью, не давая стихиям вершить судьбы людей. Его свет был настолько силён, что уходил на несколько метров под воду, позволяя рассматривать дно без особых усилий.

Вокруг маяка начали собираться корабли и подолгу задерживаться в порту, оттягивая время отплытия. В освещённой части береговой линии было спокойно: ветра и волны не переворачивали корабли, а тёплый, рассеивающийся свет обволакивал пространство вокруг и дарил чувство хоть и временной, но всё же надёжности, которой так не хватало в открытом море.

Долгое пребывание кораблей в порту приносило свои трудности. Моряки сбрасывали мусор в море, пили без меры, празднуя победу над Смертью, и не хотели отправляться в дальнейший путь. Для многих временное пристанище становилось постоянным. Еду и выпивку они без счёта брали из запасов. Разогнав своим шумом местных животных и птиц, они почувствовали себя хозяевами обетованного клочка земли, беря взаймы то количество света, какое считали нужным.

Вскоре и этого стало не хватать. Маяк, на совесть отдававший много лет весь свет до последней крупицы, утратил былой запал, и теперь вместо благодарности слышал лишь скверные слова моряков. Световой шар береговой линии начал сокращаться в диаметре. В конце концов от него остался только луч, освещающий тонкую дорогу в море.

Корабли покинули порт, оставив после себя горы мусора у подножия вершины, на которой возвышался маяк. На грязных прибрежных улочках стало тихо и темно.

Луч блуждал по поверхности бушующего моря. Иногда в него попадали богатые караваны, которые ещё помнили величие этого места. Но подплывая к берегу, они разворачивались, заметив груды мусора и мёртвый, заброшенный порт.

Зато с какой радостью встречали этот луч бедные одинокие корабли, истрёпанные бурями и ураганами! Тонкая полоска света казалась им такой родной и желанной, что даже загаженный порт не вызывал отвращения. Моряки понемногу расчищали мусор, выбрасывая отжившие воспоминания маяка, и ненадолго оставались в едва подсвеченных сумерках с мимолётным чувством дома внутри.