Вечер, выходные, дача.

Выполнив суточную норму агротехнических работ и плотно отужинав под стопку рябиновки, я с блаженным вздохом растянулся на диване, дабы, помечтав немного о приятном, окунуться в сладкие, оздоравливающие объятия сельского Морфея.

«Хорошо в мае на даче, — начал медитировать я. — Душевно! В роще соловьи вон брачуются, с речки туман стелется. Хотя рановато для тумана ещё. По всему видно, это неугомонная молодёжь шашлычит. А может, и не молодёжь. От их костра запах вкусный всегда, а тут вонища такая, как будто шерсть собачья горит».

Настороженно принюхиваясь, я повращал головой из стороны в сторону.

«Проводка, пластик? Слава богу, не от нас. Тогда откуда?»

Выглянув в окно, я обомлел, увидев, как из окна бани моего соседа Митрича валит густой дым и выплёвываются языки красного пламени. Сам сосед стоял недалеко и с восторгом Герострата наблюдал за разгорающимся огнём.

«Чему он радуется? — удивился я. — Впрочем, может, это реакция на шок у него такая».

Схватив со стола телефон, я как был в пижаме выбежал к нему на помощь.

— Хорошо занимается! — увидев меня, произнёс с довольной усмешкой Митрич, прикуривая от колыхающейся занавески.

— Эй, за песком надо бежать, в пожарную звонить надо, в МЧС. Насос где там у тебя, шланги?

— Да погодь ты, — придержал он меня за рукав. — Не суетись, дай разгореться...

«Ну, — говорю я себе, — не ошибся ты с диагнозом. Совсем кукушка у мужика из гнезда улетела на нервной почве. Надо его зафиксировать покамест, что ли. А то как бы сам в огонь ещё не прыгнул».

Наверное, крайнее недоумение, вызванное поведением Митрича, отразилось у меня на лице, потому как он добавил самодовольно:

— Я этой грёбаной страховой компании за двадцать с лишним лет сколько тысяч уже накидал! И что?

— Что? — спрашиваю я, а сам к нему осторожно так приближаюсь.

— В том-то и дело, что — ничто! Хоть бы один малю-ю-юсенький страховой случай у меня взамен приключился. Уж и надеяться перестал, думал, так и помру, не вернув своих денег, а тут проводка наконец-то коротнула. Бог, значит, миловал.

«Беру свои мысли назад, — успокоился я. — Вполне в своём уме человек, нормальный. А то ведь, действительно, у всех вокруг что-нибудь да происходило. В пятистенок Черепановых молния била? Била. У Вальки из районной администрации подвал затопило? Затопило, хоть аквапарк там открывай. Братьев ещё Силаевых в прошлом году воры почистили, у меня вон у самого экскаватор пол крыши ковшом снёс. Этого же до сих пор всё стороной миновало, как заговорённый он у нас ходил. Ни разу, бедолага, страхового возмещения не получил».

— То-то и оно, — сказал он, увидев сочувствие в моих глазах. — Я буду не я, если теперь не нахлобучу этот «Стандарт Плюс» по полной программе за всю четверть века моих лишений.

— «Стандарт Плюс», говоришь? — встрепенулся я, вспомнив, что недавно про него в новостях слышал. — А это часом не тот ли «Стандарт», у которого на той неделе Центробанк лицензию отобрал?

Митрич обратил на меня свои полные вселенского ужаса и негодования глаза, которые резко контрастировали со счастливой улыбкой, ещё не успевшей сползти с его лица.

— Ка... ка... ка... — залепетал он, растерянно закрутив головой, — ка-какую ещё лицензию?

— Не знаю какую, но смысл в том, что прикрыли их на днях.

— Уверен? — судорожно прохрипел он, громко клацая зубами.

— Как в том, что баня у тебя сейчас горит.

— Так что же ты стоишь-то точно пень! В пожарку звони бегом, ядрён батон! — гаркнул он и, схватив на ходу ведро, бросился в пекло.

— Куда ты, дура! — крикнул я ему вслед. — Сгоришь ведь!

Но тот лишь отчаянно махнул рукой и исчез в густом дыму.

Когда пожарный расчёт наконец прибыл, всё уже случилось. Пожар был локализован, а потом и ликвидирован собственными силами погорельца. О том что здесь недавно проходила неравная схватка с огненной стихией, напоминал только лёгкий дымок, струившийся из открытого банного окна. Сам же Митрич, оцепенев, сидел на скамейке в палисаднике, намертво вцепившись в багор. Волосы у него стояли колом, лицом он был чёрен, веками красен, бровей же не было вовсе. Зато было главное — баня. Спас он имущество своё героическим поступком, только обстановку внутри вместе с находившимся там барахлом не уберёг. Чтобы отобрать у Митрича багор, пожарным пришлось обливать бесчувственного огнеборца водой из брандспойта. Командир экипажа долго тряс его почти безжизненную руку.

— Молодец, мужик, профессионально потушил! Один как целый пожарный расчёт отработал.

Вскоре Митричу вручили медаль «За отвагу на пожаре». Днями напролёт он, словно гусь, вытянув от самодовольства шею, разгуливал по деревне в своём выходном пиджаке, где на уровне сердца висела высокая государственная награда.

Когда же наступил июль и в пиджаке ходить стало жарковато, он медаль на майку перецепил.

— Жаль, не вышло мне раскрутить страховщиков в тот раз, дармоедов этих, — жаловался Митрич всем встречным, демонстрируя оплаченную квитанцию на очередной страховой взнос. — Но ничего, ничего, скоро будет и на нашей улице...

Не закончив фразу, он многозначительно улыбнулся, подышал на блестящую медаль и старательно протёр её рукавом...