Вечером за ужином папа торжественно говорит:

— Дёма, в субботу мы с тобой идём к настоящему стеклодуву! Ты хочешь?

Я ещё не знаю, кто такой стеклодув, но догадываюсь: это такой человек в синем плаще со звёздами и с высоким серебряным колпаком на голове. Он стоит и дует на окно. И оно, это окно, становится как прозрачный блестящий шарф и улетает из рамы прямо в небо.

Я очень хочу посмотреть, как он это делает, и быстро-быстро отвечаю:

— Хочу! А суббота скоро?

— Послезавтра, — смеётся бабушка и подкладывает в мою тарелку спагетти с сыром.

Но я мотаю головой, потому что не могу больше есть, когда тут... такое! Я смотрю на папу и думаю: как он догадался, что я всю жизнь мечтаю познакомиться с волшебником? Ведь мы с ним только о серьёзном говорим. Как чертежи моей новой постройки сделать, про устройства разные, про химические опыты. А тут — волшебник-стеклодув!

— Он может сделать для тебя стеклянный шар, вот такой, — папа соединяет большие и указательные пальцы — и получается круг. — Только ты выбери что-нибудь интересное, что можно внутрь положить. Будешь потом любоваться.

Я замираю. У меня будет шар с магией. С магией!

Вот только надо выбрать, что в него положить.

Что положить? Что положить?

Я бегу в свою комнату и ищу того, кого захочу навсегда видеть в стеклянном шаре. Перебираю космических человечков, рыцарей, маленьких динозавров из киндеров, разноцветные камушки, старинные монетки, которые подарил дедушка, коллекцию ключей и брелоков.

Всё не то.

Сейф! Как же я про него забыл? Мама подарила его перед самой своей больницей. Сказала, пока она будет лечиться, собирать в него самое ценное.

В сейфе лежали два моих зуба, про которые зубная фея почему-то забыла, оранжевое крыло бабочки, которое я нашёл на окне в подъезде и синий пластилиновый ослик.

Ослика слепила мама.

На самом деле я просил её слепить лошадь для Главного Завоевателя.

— Дём, этот пластилин почему-то захотел стать осликом, — смеялась мама. А я сердился, потому что мне очень нужна была эта лошадь, а не ослик. Я сплющил ему ноги, чтоб он стал похож на лошадь, но от этого он стал похож на уродца, а потом я вообще закинул его в коробку с игрушками.

Когда мама уехала в больницу, я нашёл ослика и положил с собой спать.

Он спал в моей ладони.

А утром он, помятый, без одного уха, лежал в другом конце кровати. Я пригладил ему мордочку, сделал новое пластилиновое ухо и положил в сейф.

Кладу ослика на ладонь.

И чего я тогда злился на маму?

А ещё ужасно злился, когда она Димку хвалила. Мы с ним на подготовку к школе вместе ходим и ещё на карате. Она восторгалась, что Димка на шпагат садится и что читает быстро. Так его маме и говорила: «Какой у вас Димочка талантливый». Я тогда от злости поцарапал ножницами вазу. А мама меня обнимала: «Да ты самый лучший у нас! Таких фантазёров и выдумщиков днём с огнём не сыскать». Только я ей не поверил.

А сейчас точно знаю, что она меня очень любит и ни на какого Димку не променяет. Когда она позвонит из своей больницы, я обязательно скажу, что не обижаюсь ни капли и люблю её сильно-пресильно.

На секунду мне кажется, что ослик подмигивает и даже вздыхает.

Вот кто будет в этом стеклянном шаре.

* * *

В субботу я просыпаюсь раньше бабушки. Она всегда встаёт рано, чтобы заботиться обо мне и папе, пока мама не вернётся. Так она говорит.

— Придумал, что в шар положишь? — спрашивает папа.

Я показываю ему ослика, и он гладит меня по голове.

Всю дорогу, что мы едем, я задаю папе миллион вопросов, а он удивляется, сколько их в моей шестилетней голове. Говорит, что у меня «Вопросная фабрика», а не голова.

Я всё время хочу спросить, когда вернётся мама, но боюсь спрашивать. Поэтому я задаю все эти дурацкие вопросы.

Дом стеклодува деревянный, старинный. Я смотрю на окна в старых облезлых рамах: они все целые. Наверное, он специально их так маскирует, чтобы никто не догадался о его магии.

Стеклодувом оказывается старенький дедушка в разноцветной жилетке и белых валенках. Никакого синего плаща и колпака. На полках в комнате с настоящей печкой — куча маленьких стеклянных игрушек: зайцы, ёжики, медведи, петухи, лебеди. Дедушка садится за стол с разными приборами и инструментами. В руках у него стеклянная трубка. Он оборачивается на меня и улыбается из-под толстых очков:

— Ну, Дёма, что будет в твоём шаре, а?

Я протягиваю ослика.

— А что ты хочешь, чтобы на него падало? Снег? Звёзды? Или разноцветные хлопья радости?

— Разноцветные хлопья, — я часто-часто моргаю, потому что мне начинает казаться, что дедушка сидит не в жилетке, а в синем волшебном плаще. Оглядываюсь на папу. Мне надо убедиться, что он тоже видит этот плащ, но он во все глаза смотрит на руки стеклодува, которые начинают колдовать.

Вдруг появляется огонь, и дедушка начинает водить над ним стеклянную трубку. Потом дует на неё в железную длинную трубочку и появляется... шар. Он берёт чёрные щипцы и что-то отрезает у этого шара. Потом кладёт его в коробку, вынимает... Я не успеваю следить за его руками и жмурюсь.

— Дёма, смотри, какое чудо!

Папа трясет меня за плечо, и я открываю глаза.

Стеклянный шар с синим осликом внутри лежит на моей ладони.

— Встряхни его, — говорит папа.

Я трясу шар, и на ослика начинают падать разноцветные хлопья радости.

Мы возвращаемся домой.

Каждый день я трясу и трясу шар, смотрю, как медленно летят во все стороны хлопья, но вижу в нём грустного ослика.

Я больше никогда не смогу его потрогать, потому что теперь он навсегда в стеклянном шаре. Он обиженно смотрит на меня и совсем не радуется хлопьям.

И почему я не засунул в шар зелёного динозавра? Или золотую монету со слоном?

А вдруг из-за этого мама не вернётся?

Заворачиваю шар в старую футболку и бью по нему папиной гантелей. Я в одном мультфильме видел, так делали, чтобы стекло не разлетелось. На футболке появляется мокрое пятно, и я плачу.

Мятый ослик лежит в осколках.

Мне ужасно жалко его, и шар, и дедушку стеклодува. И папу, который всё это придумал.

— Дёма, сынок! — вдруг кричит он рядом с моей комнатой. — Мама послезавтра возвращается! Ура!

Я вскакиваю, запихиваю футболку с разбитым шаром под кровать и быстро вытираю слёзы. Только бы папа не увидел, что я наделал.

— Ура!

Я уже разбираюсь, что такое «послезавтра».

* * *

Звонок в дверь — и я лечу к маме. Это она. Вернее, они. Стоят с папой и улыбаются.

Обнимаю её. Она пахнет лекарствами и снегом.

Сейчас мы будем смотреть, что я накопил в сейфе.

— Сынок, — мама, не раздеваясь, садится на корточки, — смотри, что у меня есть!

Она протягивает ладонь, а на ней — стеклянный шар с синим осликом внутри, точь-в-точь такой же, как у меня был.

На него медленно падают разноцветные хлопья, я смотрю на них, потом на маму и папу, который сейчас как-то по-особенному улыбается и подмигивает мне.

И как будто сейчас на нём — тот самый синий плащ со звёздами, как у волшебника-стеклодува.