Сложенная коляска, чемодан на колёсиках и две объёмные, но лёгкие сумки — Аня оглядела весь свой скарб и с облегчением опустилась в кресло. И тут же поморщилась. Выглядевшее таким удобным, сиденье оказалось жёстким и неуютным. Поёрзав и с трудом расположившись так, чтобы хотя бы не тянуло спину и не мешал живот, Аня машинально погладила себя поверх свитера, тотчас почувствовав ответный лёгкий толчок.

«А в Москве кто-нибудь поможет пересесть, и там прямо до Тулы. И мама встретит», — подумала Аня и поморщилась как от зубной боли. В голове это звучало даже более жалко, чем когда её так успокаивала мама по телефону. Но выбирать не приходилось. Ей ещё повезло, что есть мама.

Каких-то полгода назад она считала, что ей везёт куда больше. Они с Тимом снимали квартиру, недорогую по меркам Питера и очень уютную. Аня всего пару месяцев как узнала, что ждёт первенца, и была в ужасе и восторге одновременно. А потом всё кончилось.

Сначала исчез Тим.

«Он ещё не готов к детям, — пояснила по телефону несостоявшаяся свекровь и припечатала злым: — Да и ты не готова».

Ладно хоть денег на аборт предлагать не стала.

А под самый Новый год, когда оставалась неделя до праздника и от силы две до родов, случилась эта напасть.

Напастью стал Виктор Степанович, хозяин квартиры, которую снимала Аня.

— Ты это, — Виктор Степанович смотрел на что угодно, только не на круглый живот съёмщицы, бесстыдно торчавший вперёд, обтянутый домашним платьем, — не подумай чего. Я с бабой своей посрался, мне тоже жить где-то надо. Завтра съедешь?

Дрожащими руками, злясь на непрошеные слёзы, Аня развернула договор о съёме и ткнула пальцем в «две недели». Сил говорить что-то не было.

— Но не больше, — буркнул разочарованный хозяин, однако спорить не стал. Пожалел? От этой мысли было особенно мерзко.

Поэтому сейчас Аня и оказалась в поезде с самым необходимым на первое время, и красочные гирлянды за окном сигнализировали ей вовсе не о празднике.

— Простите, — сосед бочком пробрался к окну и с подозрением уставился на её живот. — Простите, что спрашиваю, какой срок?

— Тридцать девять, — Аня даже не возмутилась бестактностью. Привыкла.

— Вы так поморщились, — заторопился оправдаться попутчик. — Рожать в поезде не собираетесь? А то я в отпуске, к друзьям еду отмечать. И работать сегодня не планировал! Я акушер-гинеколог.

Аню окатило острым раздражением и облегчением одновременно. Вообще-то она и сама боялась, что начнёт рожать в поезде. А с таким соседом будет спокойнее хотя бы до Москвы.

— Не собираюсь, — сухо ответила она и отвернулась. Долго дуться ей не пришлось. Успокоившийся сосед заставлял её время от времени вставать и делать несколько шагов — чтобы было хорошее кровообращение для малыша, раскритиковал её бутерброды и налил чаю с мятой, а потом рассказал столько полезных мелочей, что Аня не заметила, как выложила ему всё.

— Тула, говоришь, — сосед почесал затылок и уткнулся носом в смартфон. — Красиво там у вас на Новый год?

— Красиво, — вздохнула Аня. Они уже подъезжали к Москве, и грядущая пересадка беспокоила её всё больше. Попросить этого Вову помочь донести вещи? А если он опоздает из-за этого на свой поезд до Нижнего?..

— А во сколько отправление? — словно подслушал её мысли Вова.

— В шесть, — Аня с тоской посмотрела на коляску. Вова не отрывался от смартфона.

— Готово! — наконец выпалил он, от чего впечатлительная Аня вздрогнула. А Вова поднёс к её лицу телефон: — Взял билет до Тулы. Друзья меня дождутся. А так — и город посмотрю, и вас одних не оставлю.

«Никогда не оставлю», — послышалось Ане, и она помотала головой. Так не бывает.

— В Тулу да со своим самоваром, — усмехнулась она, пытаясь скрыть охватившие её чувства. Доехать под присмотром врача — уже счастье.

— У меня такое ощущение, что и впрямь со своим, — напротив серьёзно ответил Вова. — Разве так не бывает?

За окном поезда падал снег. Иногда, даже если женщина плачет, утешать её не нужно.