— Эта история произошла вскоре после скачек в Эскоте, на которых, как всегда, собрался весь цвет общества, — начал свой рассказ доктор Артур Эббот. — И вот что я вам скажу, дорогой Нэш, — обратился он к своему собеседнику, журналисту Харви Нэшу, — по-моему, верность традиции — это всё равно что верность долгу. И на то, и на другое можно роптать, но и в том, и в другом случае, выполняя положенное, в результате испытываешь высокие и воодушевляющие чувства. Это я к тому, что консерватизм англичан, которым так любят укорять нас иностранцы, на самом деле — цемент, скрепляющий здание нации. Так о чём бишь я... Ах да, о том случае в картинной галерее.

Слух о том, что одна из опаснейших европейских авантюристок появилась в Англии, распространился за несколько дней до начала скачек. Поговаривали, она прибыла, чтобы присутствовать на соревнованиях, что было неудивительно — такого скопления знати не увидишь и в Букингемском дворце. Ну и денежных мешков там бывает немало — хотя я лично глубоко убеждён, что деньги перестают пахнуть только в пятом поколении.

Авантюристка, которой все так опасались, была преопытнейшая и пока что оставалась неуловимой для полиции всего Старого Света. Лишь однажды она побывала в тюрьме — в ранней юности, на заре своей криминальной карьеры, и с тех пор больше не попадалась. Англичанка по национальности, эта дама блистательно овладела искусством перевоплощения, и отличить её от истинной леди не смог бы даже привратник королевской резиденции. Специализацией преступницы были аферы с предметами искусства и кражи картин.

По случайному совпадению я был в гостях у художника, сэра Гарольда Рочестера, как раз в тот момент, когда к нему пришёл полицейский инспектор с уведомлением об авантюристке. Этот достойный малый оказался на редкость любезным — когда он узнал, что мы с ним в некотором роде коллеги (несколько раз мне приходилось выполнять обязанности судебного медика), то позволил нам ознакомиться с копией досье, которое полиция собрала на эту даму. Я подробнейшим образом изучил бумаги. Особенно заинтересовало меня заключение тюремного врача. Оказалось, что у дамы имеется довольно редкий недуг, который встречается почти исключительно у мужчин. Это был занимательнейший казус, и я даже вспомнил статью в «Ланцете», посвящённую подобному случаю.

— Как странно, что это не мешает преступнице разбираться в живописи, — сказал я инспектору. Тот ответил, что для манипуляций с картинами ей нужно разбираться не в живописи, а в тех, кто этими картинами владеет. А уж в этом она преуспела как никто другой.

— Мне думается, она может направить атаку и на вас, сэр, — озабоченно проговорил инспектор, обращаясь к моему другу. — После того как ваши «Танцующие нимфы» были проданы за полмиллиона фунтов, ваши полотна стали лакомым кусочком для всякого рода проходимцев.

— Да, моя подпись на картине теперь дорого стоит, — усмехнулся сэр Гарольд. — Придётся, пожалуй, согласиться с вашим предложением выставить у галереи охрану.

После ухода инспектора мы на всякий случай отправились в галерею, проверить, всё ли в порядке. Картины были на месте, и я остановился около одной из них — на полотне был изображён мчащийся на лошади всадник. Алый костюм наездника ярким факелом пламенел на фоне пасмурного неба. Небольшая картина под названием «Дорога к успеху» была на редкость выразительна, полна мощи и энергии. Но привлекло меня в ней не это, а мелькнувшая вдруг интересная мысль...

— А скажите-ка, Гарольд, сколько времени могло бы у вас уйти на то, чтобы сделать повтор этой картины? Не обязательно точный, но хотя бы в общих чертах? — спросил я.

— Зачем это вам? — удивился мой друг.

— У меня появился план, который, как мне кажется, помог бы разоблачить авантюристку. Если вы не против пожертвовать своим трудом в интересах правосудия, мы могли бы сделать вот что...

Я рассказал художнику о том, что задумал. Эта идея так воодушевила его, что он тут же отправился в мастерскую.

— Нарисовать-то я могу быстро, но вот краски сохнут не меньше двух дней, — пояснил он. — Так что начинать нужно немедленно.

Вечером, через несколько дней после окончания скачек, в доме у сэра Гарольда Рочестера собрались сливки общества — мой друг давал приём в честь победы фаворита гонок Кудрявенького, вороного жеребца сэра Ричарда Уидмарка.

На приёме присутствовало множество знакомых и незнакомых лиц — последние вскоре были представлены нам. Среди них оказалось несколько весьма миловидных особ — я видел, как, здороваясь, мой друг, закоренелый холостяк, мучительно краснел. Но вот какая же именно из дам была преступницей? Одна из двух прелестных кузин-француженок Мишель и Амандин? Обаятельная и величественная леди Коул? Грациозная и улыбчивая мисс Бейли? Преступницу следовало разоблачить прежде, чем она смогла бы завладеть нежной душой и солидным имуществом моего друга.

Когда гости отдыхали после обеда, им была предложена игра. Лакеи сэра Гарольда внесли в зал две картины, которые на первый взгляд казались точной копией друг друга. Однако в этом-то и состоял подвох — гостям предложили найти на картинах десять отличий. Победителю предназначался великолепный приз — авторская копия картины сэра Гарольда Рочестера «Дорога к успеху».

Игра показалась забавной, гости охотно взялись за дело, и через установленное время нам с Гарольдом поднесли стопку листков с ответами игроков.

Теперь начиналось самое важное. Мы удалились в кабинет, чтобы подвести итоги. Быстро просмотрев записи, мы поняли — наш план сработал. В игре участвовали все гости, но среди них был только один человек, который не заметил самого важного отличия двух картин. Этим человеком оказалась леди Коул.

Мы не ошиблись. Через несколько дней полиция, взявшая вышеназванную даму под пристальное наблюдение, задержала её с поличным при попытке ограбления одной из частных коллекций.

— Вот так медицина в очередной раз помогла разоблачить преступника, вернее, преступницу, — завершил рассказ доктор.

— Но при чём здесь медицина? — удивился его собеседник, журналист Харви Нэш. — Мне кажется, в этой истории главную роль сыграла живопись!

— Не будем спорить, друг мой, — улыбнулся доктор. — На этот раз Асклепий и Аполлон, божественные покровители медицины и искусств, действовали рука об руку.

— Но каким же было самое главное отличие двух картин? Трудно понять, что к чему, не имея перед собой зрительного образа.

— Извольте, я объясню, — кивнул доктор. — Самым важным было отличие в цвете картин. Преступница страдала дальтонизмом — редкое нарушение зрения, почти не встречающееся у женщин, — и поэтому не различала красный и зелёный цвета. В числе изменений, которые сэр Гарольд Рочестер внёс в копию картины, был цвет камзола наездника — вместо красного он стал зелёным.

— А кому же достался приз? Кто же в итоге выиграл картину? — поинтересовался неутомимый искатель сюжетов.

— О, это тоже по-своему интересная история! Копия досталась одной из прелестных француженок — Амандин. Кстати, картина вскоре вернулась к художнику — на этот раз вместе со своей новой владелицей. Через полгода Амандин де Ламберти стала женой сэра Гарольда Рочестера. Так что в той игре выиграли сразу двое!