Закруглившись у себя в юридической консультации, я по пути домой забежал в районную поликлинику к терапевту. У кабинета очереди не наблюдалось. О том, что здесь ещё недавно творилось светопреставление, напоминали только костыль, сиротливо прислонившийся к банкетке, несколько бесплатных газет с разгаданными кроссвордами и стойкий запах корвалола.

«Повезло так повезло! Это всё потому, что талон мне удалось урвать на самый конец приёма», — подумал я и, неуверенно постучавшись, толкнул дверь.

— Здрасьте.

Сидевший за столом мужчина в белом халате и сползших на нос очках, вздохнув, отложил планшет и небрежно кивнул, указывая взглядом на стул.

— Рассказывайте, что случилось.

— Гиперемия слизистой в полости рта, экзема на запястьях по типу Капоши. А ещё увеличились и стали болезненными регионарные лимфоузлы. Один — тот что под ключицей, а другой — в локтевой ямке...

Врач впервые поднял на меня глаза, но тут же, смутившись, их опустил.

— Пальцем лучше покажите, если вам не затруднительно.

Я с готовностью ткнул в район плеча и на сгиб левого локтя.

— М-да, м-да, редкий случай в моей практике, неоднозначный, — сказал доктор, задумчиво теребя нос. — А почему такое с вами произошло, сами вы не догадываетесь, конечно?

— Отчего же? Вследствие Т-клеточного иммунодефицита, судя по всему, — ответил я. — Или в результате нарушения продукции интерферона, или, быть может, сбоя в работе макрофагов. А причина? Да мало ли. Но, скорее всего, из-за стресса на работе, усугублённого осенним недостатком витамина D, ну и тяжёлой жизнью вообще.

— Ишь ты, грамотный какой нашёлся, может быть, и диагноз свой тогда назовёте? — с ироничной улыбкой спросил врач, монотонно набирая одним пальцем текст на компьютере.

— Полагаю, что рецидивирующий герпес симплекс, — бодро отрапортовал я, но, увидев его недоумевающий взгляд, добавил: — Вирус простого герпеса. Сезонное обострение, проще говоря.

— А-а-а. Ну да, ну да! Ты смотри-ка — угадал. Я и сам, не успели вы войти, понял, что сплошное обострение у вас, — сказал доктор, после того как, довольный, занёс полученную информацию в базу. — Кстати, насчёт диагноза это я так просто спросил. Для поддержания разговора исключительно. Ну и что вы принимаете сейчас, позвольте тогда уж поинтересоваться?

— Виферон, 10 000 единиц, в суспензии.

— О! — обрадовался эскулап и взглянул на меня победоносно. — Знакомое какое название. Вот и продолжайте его принимать до полного исцеления, это очень сильный антибиотик.

— Так какой же это антибиотик, доктор? Это белок рекомбинантный человеческий, — вырвалось у меня.

— Конечно же, белок, разумеется, белок, а я что сказал? — плутовато стрельнув глазами по сторонам, выдохнул доктор и принялся усердно протирать очки. После неловкой паузы он решил всё-таки внести в вопрос некоторую ясность.

— Устал я сегодня, просто жуть. Тридцать человек принял. Поэтому под вечер, как видите, заговариваться начал уже. Всем помоги, во всём разберись. Толпы страдающего народа вокруг, а я на целую поликлинику один-единственный толковый терапевт. И чего вы хотите от меня после такого сумасшедшего рабочего дня?

— Да ничего особенного, коль скоро вы с диагнозом разобрались уже, за что я вам, конечно, премного благодарен. Осталось только выписать мне что-нибудь эдакое на основе диэтилбензимидазолия трийодида для наружного применения, ну и, разумеется, ацикловир или пенцикловир перорально, чтобы всё стало и вовсе замечательно.

— Ди... ти ... мезозой, — терапевт попытался записать на слух, но у него ничего не вышло. — Пер... бер... Вот что, — он поднёс к моему лицу планшет, — вы повторите, больной, всё, что мне тут сейчас наговорили — только в микрофон. А потом мы живенько погуглим... Алиса!

— Зачем гуглить, доктор? Давайте лучше я так напишу.

— Ну раз вы настаиваете, то вот вам ручка и бумажка. Только умоляю, поразборчивей.

Не успел он протянуть мне через стол блокнот, как тут же, всхлипнув, судорожно схватился за поясницу. Мужчина в изнеможении откинулся на спину, губы его задрожали, а по откормленным щекам заструился пот.

— Спина-а-а, ох, боженьки. Грыжа... и-ы-ы-ы... наверное, сломалась, прободение позвоночника или ещё чего-нибудь в этом роде, — скулил он, вытирая бледное лицо.

«Надо же, — расстроился я, — в кои-то веки удалось прорваться на приём к специалисту, да и тот загнётся того и гляди. Нет уж, так дело не пойдёт».

— А ну-ка, прилягте, доктор, — решительно сказал я страдальцу, вежливо поддерживая его за поясницу. — Сейчас разберёмся... Это мы мигом...

Я уложил стенающего доктора на кушетку.

— Тут больно? А так? — спрашивал я, аккуратно постукивая его по пояснице и нижнему отделу позвоночника. — Ну всё ясно, это у вас воспаление седалищного нерва. Люмбаго, одним словом.

— А это... не очень страшно?

— Не смертельно и лечится легко, — успокоил я бедолагу, и вколол ему обезболивающее.

— Теперь одевайтесь, доктор, а мы вам лечение назначим.

Помыв руки, я уселся за докторский стол и прописал схему лечения.

— Принимайте с утра и на ночь по две таблетки ортофена, или, при его непереносимости, хондроксида. Ну, и диклофенак тоже потихоньку втирайте. Через неделю как рукой снимет. Сейчас же временно ограничьте физическую активность, а вот на будущее старайтесь, наоборот, как можно больше двигаться. Это вас сидячий образ жизни так наказал.

— Всё она, — обречённо развёл руками доктор, — она виновата, работа проклятущая. Сидишь тут днями напролёт, врачуешь за так называемую зарплату. Того на ноги поставь, этого спаси, всех исцели. Впрочем, что мы всё про меня да про меня, — спохватился он. — Вам-то чем я ещё могу помочь, больной?

* * *

На прощание он долго тряс мне руку и, преданно заглядывая в глаза, повторял:

— Заходите, любезный. Почаще заходите, не стесняйтесь. Если что, то сразу к нам. Всегда поможем. Самолечением только не вздумайте заниматься, не играйте с огнём. Эй, больной, — окликнул он меня, когда я был уже в дверях. — Напомните, пожалуйста, а как там у меня это называется...

—Что — это?

— Ну, это... — смущённо показал он себе на поясницу.

— Люмбаго, что ли?

Я шёл домой и думал: «Конечно, буду заходить. Куда же от вас, от медиков, денешься. Я, быть может, и не пошёл бы в другой раз (жизнь как-никак научила уже без медицины обходиться), только в аптеке лекарства без рецепта не продадут».