Взрослые часто спрашивают меня, с кем я дружу в садике. Я сразу могу сказать, с кем не дружу. С Никитой Пенкиным не дружу, потому что он вечно гадости говорит и смеётся над всеми. С Викой тоже не очень — постоянно ноет, жалуется и к воспитателям подлизывается. Лучше её вообще не трогать. Ну и всё, с остальными нормально.

Дружу с Яриком. Мама не любит Ярика, потому что Ярик всё время что-то выдумывает. Иногда он прямо врёт, как в тот раз, когда сказал, что у него дома телевизор на всю стену. Женя спросил у его мамы, а она сказала, что нет, обычный телевизор. А иногда он придумывает всякие изобретения, и тогда бывает очень интересно. Один раз придумал, что можно носить с собой еду в тюбиках, как у космонавтов. Ну, если налить в тюбик от зубной пасты, например. Я очень хотел попробовать, но паста дома никак не кончалась! Он сказал, что у него тоже.

Дружу с Андреем. Андрей почти всё время молчит, но он очень классно строит из конструктора. А я тоже обожаю строить. Когда я вижу, что он что-то начал собирать, я подхожу и начинаю делать своё, рядом. Мы молчим и просто строим. Иногда получается настоящий город. У нас в группе очень большой конструктор, и это хорошо: не нужно ссориться из-за деталек. А то раз мы были в детском кафе, и один пацан меня укусил в игровой за то, что я ему не дал колесо.

С Дашей Степановой дружу тоже. То есть мы с ней не играем вместе, но она один раз дала мне конфету «Марсианка». Это было так. Галина Александровна хотела развесить наши рисунки и нечаянно уронила один рисунок за шкафчик, потому что стенд висел прямо над ним. Она сказала: «Да чтоб тебя!» и спросила, кто может вытащить. Отодвинуть шкафчик было нельзя, потому что он прикручен к полу. Много кто попробовал достать, но ни у кого не вышло. А я полез — и достал. Галина Александровна похвалила меня и сказала, что у меня длинные руки.

То есть сначала я достал какой-то пыльный листок с напечатанным текстом, потом фотографию какой-то тётеньки, потом рисунок. И вместе с рисунком вылезла целая куча фантиков от конфет «Марсианка».

— Та-ак! Эт-то ещё что такое? — грозно сказала Галина Александровна. — Это кто у нас так свинячит?

Все начали переглядываться. А я знал, что у Даши в кармане куртки лежали эти конфеты — мы с ней в одном шкафчике. Я посмотрел на Дашу и увидел, что она кусает губы. В общем, я ничего не сказал. А когда уходил домой, Даша пришла в раздевалку и молча дала мне конфету.

Ещё я дружу с Алиной. Алина много дерётся, поэтому её у нас в группе почти никто не любит. Но один раз мы были на прогулке, и начался сильный дождь. Все побежали в павильон, под крышу, а мы с Алиной одновременно увидели на дорожке зайца. То есть это был игрушечный заяц, конечно. И мы вместе побежали за ним.

Анна Васильевна закричала:

— Куда? Ну-ка живо под навес!

Я очень хотел первым схватить зайца, но Алина оттолкнула меня, я поскользнулся и грохнулся в грязь. Я встал — джинсы запачкались, куртка тоже. Очень хотелось плакать, но приходилось сдерживаться. А Алина стояла с зайцем в руке и смотрела на меня.

В павильоне Анна Васильевна накричала на нас, что мы не послушались. На Алину она накричала больше — из-за неё я оказался весь в грязи.

— Посмотри, на кого он похож! — возмущалась Анна Васильевна.

— Я нечаянно, — сказала Алина.

— Что нечаянно? За ним сейчас мать придёт, что она скажет?

Алина насупилась, немного помялась и вдруг протянула мне зайца:

— На.

Я взял его, он не успел сильно промокнуть.

Анна Васильевна всё ругалась:

— Что это такое вообще? Что за дрянь вы там подобрали?

Она пригляделась к зайцу и сама себе ответила:

— Ясно. Это сегодня старые игрушки на мусорку несли, вот и уронили, видно.

Заяц в самом деле был старенький, серая шёрстка свалялась, и один глаз висел на ниточке. Но как же его на мусорку?

— Ха-а, мусорщик, мусорщик! — стал вопить Никита. Он нарочно громко хохотал и показывал на меня пальцем.

— Сам ты мусорщик! — разозлилась вдруг Алина и толкнула Никиту так, что он еле удержался, чтоб не упасть.

Потом за мной пришла мама. Мы постирали зайца, мама пришила ему глаз. Теперь он живёт в моей корзине с другими зверями. С Алиной мы больше не ссорились. Мы с ней, кажется, больше вообще ни разу не разговаривали — просто не приходилось. Но я, конечно, с ней дружу.