— Лето в Голчестере, дорогой Нэш, выдалось на редкость жарким, поэтому неудивительно, что в городе и его окрестностях участились пожары, — начал свой очередной рассказ известный врач и детектив-любитель Артур Эббот. — Вначале заполыхали леса вокруг Глимпенской трясины. Затем сгорело старое здание городской богадельни. Пожары, слава Богу, обошлись без жертв, и видимо, поэтому не привлекли к себе пристального внимания полиции. Лишь когда сгорела конюшня сэра Ричарда Уидмарка, и пострадал Кудрявенький, его любимый вороной жеребец, у местного полицейского инспектора Сайласа Фергюсона возникли подозрения, что дело нечисто. Тем более, что связать возгорание с жарой было уже нельзя: к пяти часам вечера, когда начался пожар в конюшне сэра Ричарда, погода переменилась — похолодало, и пошёл дождь. Конечно же, я поспешил на помощь инспектору, и мы тщательным образом обследовали места всех пожаров.

На пепелищах в лесу и в богадельне было обнаружено несколько кучек охотничьей дроби и полуобгоревший спичечный коробок. На месте конюшни сэра Ричарда мы тоже нашли спичечный коробок и ещё — оплавленную металлическую коробочку, из тех, в которых аптекарь продавал мятные леденцы. Другой необычной находкой стало увеличительное стекло с металлической ручкой.

Допрошенный полицией конюх клялся, что никогда в жизни не видел этих предметов, и что днём, когда с трёх до четырёх он проводил уборку, никаких коробок из-под леденцов и увеличительных стёкол в конюшне не было. На вопрос, где находился он сам, когда возник пожар, конюх, смутившись, ответил, что ежедневно с половины пятого до половины шестого он совершает прогулку со своей невестой — горничной из соседнего имения, — и день пожара не был исключением (впоследствии девушка подтвердила эти показания).

Надо сказать, что несколькими годами ранее в городке орудовал поджигатель, Питер Линтон. Пойманный полицией, этот человек оказался психически больным, поэтому был помещён в лечебницу.

Инспектором Фергюсоном был сделан запрос в больницу, где содержался пироман, и оттуда ответили, что психическое состояние Питера Линтона улучшилось, в связи с чем он был отпущен домой под надзор и опеку родственников. Оказалось, что уже с начала лета он проживал в маленьком коттедже у своей тёти и даже нашёл себе занятие: ежедневно с пяти часов вечера он принимал участие в репетициях местного церковного хора.

Эта новость и решила исход расследования.

— Вот вам и преступник! — воскликнул довольный инспектор. — А вы говорите, что только в Скотланд-Ярде умеют быстро работать!

Мне было неловко вмешиваться не в своё дело, но я не мог не рассказать инспектору о том, что произошло несколькими часами ранее.

Утром в день пожара в конюшне сэра Ричарда, я был вызван к его одиннадцатилетнему сыну. У мальчика был ожог на руке. Юный Генри Уидмарк объяснил мне, что обжёгся, когда испытывал изобретённый им новый состав пороха.

— Это очень просто! Для начала нужно достать обычный порох. Лучше всего — распотрошить охотничьи патроны. А потом добавляете туда соль, молотый перец и немного чёрного графита от карандаша. И вот это, — и мальчик назвал ещё несколько ингредиентов. — Из этой смеси и хлебного мякиша делаете бомбочки. Если кинуть их в костёр, они потрясно взрываются! Вот только почему маман взъелась, не пойму! Разоружить меня велела. А дворецкий Мёрдок — терпеть его не могу! — забрал всё, даже лупу! Ну ничего. Я ему отомщу. Вот, док, смотрите! — мальчик вынул из кармана металлическую коробочку и слегка приоткрыл её. Из щели выглянули длинные усы какого-то насекомого. — Стащил с утра у Мёрдока, он хранит здесь свои мятные леденцы. Пытается бросить курить и целыми днями сосёт эти конфетки. Так вот, я запустил туда чёрных тараканов! Теперь подсуну коробку ему обратно, когда сегодня в три он ляжет спать после ланча. В четыре, как всегда, проснётся, полезет за леденцами... Представляете, что будет, когда вместо леденца он вытащит толстого усатого прусака!

Я покачал головой и попытался было отговорить юного изобретателя от дурного поступка. Но шалун не стал меня слушать и убежал, лишь только я наложил ему повязку.

Меня пригласили остаться на ланч, во время которого мы с сэром Ричардом обсуждали шансы Кудрявенького на победу в скачках. Мы сошлись на том, что равных ему нет.

— Один только Чёрный Принц из конюшни моего соседа мог бы составить нам конкуренцию, — сказал сэр Ричард. — Замечательный рысак! И совсем молодой, никто его не знает, в этом году будет выставлен на скачках впервые. Но до Кудрявенького ему далеко. Родной брат моего дворецкого Мёрдока — наездник на Чёрном Принце, и он полностью со мной согласен.

Я покинул имение Уидмарков около половины четвёртого. В дверях ко мне подбежал юный Генри и, хихикая, произнёс:

— Всё получилось! Вот будет смеху-то, когда Мёрдок откроет коробку!

И кто бы мог подумать, что через полтора часа конюшня сэра Ричарда заполыхает! И мне придётся вернуться в дом, который я недавно покинул. Кудрявенького удалось спасти, но в тот год поучаствовать в скачках ему так и не удалось.

Мой рассказ подействовал на инспектора, как холодный душ.

— Так вы хотите сказать, что поджигателем был мальчишка? — Фергюсон нахмурился и поджал губы. — И он произвёл поджог с помощью лупы...

— Я не выдвигал никаких обвинений, — запротестовал я, но инспектор не слушал.

— Расследование трещит по всем швам, — бормотал он, потирая лоб. — Уидмарк не позволит предать правду огласке, дело придётся замять... И всё-таки ваша версия, Эббот, уж очень неправдоподобна. Чтобы мальчишка поджёг конюшню, да ещё лупой! Это что-то из области фантазий наших беллетристов.

Инспектор приказал задержать Питера Линтона и вернуть его в лечебницу.

Но я был категорически не согласен с результатами расследования. Вы же знаете, что я во всём привык докапываться до истины! Чтобы разобраться в этом деле, мне пришлось приложить немало умственных усилий, но озарение пришло, как всегда, во время вечерней прогулки.

Да, именно в тот момент, когда я свернул на Кембридж-стрит, разгадка ярким светом вспыхнула у меня в голове.

— И как же вы раскрыли это дело? — в нетерпении воскликнул собеседник доктора, журналист Харви Нэш. — Ведь самый вероятный преступник, Питер Линтон, был к тому моменту уже задержан полицией!

— Питера Линтона я исключил из списка подозреваемых в первую очередь: в пять часов вечера, когда начался пожар, он был на репетиции церковного хора, что впоследствии подтвердилось. А найденные на месте пожаров в лесу и богадельне обгоревшие спички и кучки дроби указывали на юного Генри Уидмарка — это были остатки охотничьих патронов, из которых мальчик «добывал порох». Под давлением неопровержимых улик сорванец сознался, что разводил в лесу и около богадельни костёр, чтобы испытать своё изобретение.

С пожаром на конюшне всё было иначе. Коробочка из-под леденцов и увеличительное стекло подтвердили невиновность юного Генри.

— Как! Но эти улики указывают именно на мальчишку! — воскликнул журналист. — Наверняка он снова проводил свои опыты с порохом...

— Так же рассуждал инспектор Фергюсон, мой дорогой друг, но оба вы ошибаетесь, — ответил доктор. — Ведь мальчик был наказан за свою шутку и весь вечер просидел под замком, что подтвердили слуги. К тому же поджечь конюшню лупой было невозможно: в пять часов, когда начался пожар, шёл дождь.

— Но что же произошло?

— Я проанализировал маршрут улик в роковой день и понял, что поджигателем конюшни является не кто иной, как дворецкий Мёрдок: именно у него в момент начала пожара находились и лупа Генри, и коробочка из-под леденцов. Лупу он подкинул, чтобы бросить подозрение на мальчика, а коробочку выронил случайно во время поджога.

— Но коробка могла попасть на конюшню и раньше!

— Никак нет. Всё утро она была у озорника Генри, а к дворецкому вернулась только в четыре. С трёх до четырёх, когда конюх проводил уборку, ни лупы, ни коробочки в конюшне ещё не было.

— Но каков же был мотив Мёрдока? Зачем он поджёг конюшню?

— Мотив дворецкого — не допустить Кудрявенького до скачек, чтобы выигрыш достался Чёрному Принцу и тем, кто поставил на него — в том числе, и ему самому. Кто победил на скачках в Эскоте, вы прекрасно знаете и без меня: Чёрный Принц в отсутствие Кудрявенького не имел себе равных, так что Мёрдок сорвал тогда крупный куш. Вот только воспользоваться им не успел, так как к тому моменту был уже арестован.

Думаю, вы догадываетесь, что Питера Линтона выпустили из лечебницы, и он опять живёт у тёти и поёт в церковном хоре.

Но самое интересное — вы не поверите, Харви! — произошло с «порохом» юного Генри Уидмарка. Этим изобретением заинтересовался крупный химический концерн, и сэр Ричард очень выгодно продал патент. Правда, значительная часть вырученных денег пошла на возмещение ущерба от пожаров, зато теперь у сэра Ричарда новая конюшня, а в Голчестере — новая богадельня.

— Что ж, читатели «Уикли Экспресс» будут довольны, — потёр руки журналист. — Ведь всё закончилось хорошо, не так ли?

— Не совсем. Видите ли, до меня дошли слухи, что юное дарование, Генри Уидмарк, изобретает что-то новое... Остаётся надеяться, что на этот раз не такое огнеопасное!