— Не прижимайся ты ко мне — и так душно.

Голос издалека, из нутра подушки. Наутро помнил: тело липкое, источающее аромат розмарина и глухое недовольство. Птицы уже проснулись, порхают и трудятся, а сон ещё живёт на коже. Её в комнате нет.

Ушла, рассыпав в коридоре мелочь, выронив резинку для волос и скомканный чек. Вот тебе и документ: два вока по четыреста девяносто рублей. Страсть оставляет лишь чеки: расправь, прицепи на зеркало и поглядывай время от времени после вечерней поверки морщин.

Ну хорошо, оставим. Хлопнем в ладоши — и с начала!

Хлоп-хлоп! 

Начало лишь вата — промокнуть кровь на ране.

Странно…

Тишина, полумрак, топочет за стенкой ребёнок. Споткнулся, упал, закричал глубоко, так и брат кричал когда-то, до лиловости корча лицо. Позвонить, что ли, брату? 

— Здравствуй, брат… Да я так, потихоньку… Сигареты вышел купить. Ты-то как? Всё по-старому? Хорошо. Да приехать хотел бы, почему не приехать… Север — дело суровое, но просторное… Дела разгребу — и приеду…

А когда же плоды? День цвета белого чая, в мурашах её кожи — словно день, как она, вышел когда-то из моря, а тут ветер и солнце. Солнце цвета мимозы. Жизнь надо брать измором, решил Жгутиков.

Душа на дне тела пылится, голова мыслями заставлена, как ветхой мебелью, нечем дышать. И матери зря тогда сказал, чуть зашёл: «Провоняло всё вашей вьетнамской звёздочкой. Хоть бы окна открыла, нечем дышать».

Кто ж на улице окна откроет? Спрашивал у прохожего, у собаки заблудшей, уток на речке мучил, даже вырезал на скамейке в парке: «Распахните окна». Зашёл проверить. Закрасили. Слой за слоем, не различить уже в рытвинках букв, а мир распадается на образы, ассоциации и по-прежнему нечем дышать. До чего же смешон сам себе в отражениях, с этим едким прищуром, чернявой вихрюшкой.

— Что же дальше? — спрашиваю у Жгутикова.

Залез на дубок, свесил ноги, закурил, заканючил:

— На какую я птицу похож?

— На грача?

— Слишком грозный и чёрный. Я хочу — корольком. Симпатичный он кроха. Отпусти меня корольком. Права же она: очень душно.

Я, конечно же, просьбу исполнил.

Улетел корольком дивным Жгутиков, задышал полной грудкой.