Ошейник стягивал горло и не позволял выразить всю глубину переполняющих чувств.

О, как бы он горделиво распушил сейчас хвост и прошёлся усами по её симпатичной мордашке.

Рам вновь попытался рвануть к старому забору. К ней!

Но грозный окрик хозяйки остановил его:

— Рамзес! Прекрати! Ну зачем тебе эта блохастая дворняга?

Поводок дёрнулся, и Рам сразу задохнулся — то ли от тугого ремешка, то ли от негодования внутри.

«Блохастая дворняга? — воскликнули все его девять душ. — Нет, хозяйка, даже тебе я не позволю так называть даму моего сердца!»

Он снова ринулся вперёд, превозмогая удушье, и тут же получил ремешком по морде. Больно не было, скорее обидно.

— Ну всё, домой! — провозгласила хозяйка. — Плохой мальчик!

«Ах, милая Мурьета! Как бы я хотел услышать это от тебя! — думал Рам, изо всех сил цепляясь когтями за мелкие камешки и дурманяще пахучую землю, пока хозяйка тянула поводок к дому. — Как бы я хотел стать твоим плохим мальчиком...»

* * *

Они встретились на прогулке.

На прогулке Рамзеса и его хозяйки.

Рамзес всегда гулял именно так — на поводке, в дорогом кожаном ошейнике.

Ведь он и сам был дорогим.

А Мурка была обыкновенной. Она гуляла, где вздумается, одна и думать не думала о своей ценности.

— Ты кот? — спросила она, грациозно восседая на полусгнившей балке деревянного забора.

— Кот! — мыркнул Рам, не сводя с незнакомки золотых глаз.

Как она прекрасна! Как длинны её усы. Как блестит в лучах весеннего солнца пегая шёрстка. Как очаровательно подрагивает хвостик, касаясь тёплого ствола цветущей вишни у забора.

— Отчего же прицеплен, как собака?

— Это просто поводок, — смутился он. — Хозяйка любит меня и боится потерять.

— Разве любовь можно удержать на поводке? — фыркнула она.

Рам молчал. Он не знал, что ответить. Молчал и смотрел на неё.

Пока не почувствовал, как натянутый поводок чуть сдавил шею.

— Я люблю вас! — успел мяукнуть он.

* * *

Он решил сбежать.

«Любовь не удержишь на поводке!» — отчаянно шептал Рам, пытаясь не свалиться с виноградной лозы, спускавшейся от балкона до самой земли. Хозяйка обожала экзотику. Тайские креветки из холодильника, суккуленты эхеверии на подоконнике, виноградник за окном. И его.

Но теперь всё изменится. Навсегда.

Он — кот, раздери паркет когтями!

И свободен любить свободную кошку!

— Мурьета, я иду к тебе!

Рам сорвался с нижних веток и неудачно плюхнулся во влажную свежую клумбу.

Грязный, но воодушевлённый, он гордо прошёл через приоткрытую калитку.

Рам шёл навстречу свободной любви.

* * *

Долго бродил он по ближайшим дворам и несколько раз подходил к знакомому забору. Но её нигде не было.

Наконец слабый одомашненный нюх поймал знакомые нотки терпких рыбных потрошков. Её запах!

— Мурьета, любовь моя! — Рам бросился к кустам акации.

Да, она была там.

Но рядом с его богиней сидел другой. Огромный, серый, с разорванным ухом и глупой ухмылкой на усатой угловатой морде.

А она ласково щурилась, посматривая на него, и вздрагивала хвостиком!

Коварная!

Рам отпрянул, пошатнулся и даже чуть присел на задние лапы. Стало невыносимо больно. Будто тысячи поводков ударили разом по рыжей морде.

И он побежал. Вперёд, влево, вправо — куда глядят глаза.

В одной из подворотен встретилась собака и с лаем кинулась за ним.

Не разбирая дороги, он бежал.

Прошмыгнул под колёсами скрипнувшей тормозами машины, услышал чертыхание водителя и юркнул в чёрную дыру под старыми гаражами.

Здесь было темно и тихо.

Слишком тихо.

Рам понял, что потерялся.

* * *

От голода и страха, сковавшего лапы, Рам не понимал, сколько часов бродит по незнакомым улицам. Шатаясь от усталости и пугливо оглядываясь, шёл и думал он о своей миске, всегда наполненной вкусной едой, о мягкой подстилке, даже о запашистом кошачьем шампуне, который когда-то ненавидел всем сердцем.

Сейчас бы он и не дрогнул, налей на холку хозяйка эту пакость. А возможно, даже был бы не прочь сполоснуться в своём тазике из «Икеа». Рам принюхался. Разило от него отвратительно. Рыжие с когда-то белыми перчаточками лапы приобрели неприятный оттенок грязного асфальта.

Неужели вот так суждено ему погибнуть — дурно пахнущему, голодному и одинокому в ближайшей канаве, полной блох и инфекций? КошМАУр!

— Рамзес! Вот ты где! — голос хозяйки вырвал из ада горестных раздумий. — Негодник! С ума сведёшь! Иди ко мне!

«Хозяйка! — Рам аж подпрыгнул от счастья. — Хозяйка!» Кинулся к ней и долго яростно мурчал, пока она несла его к дому на вытянутых руках и брезгливо морщила свой нос.

* * *

«Любовь бывает разная, — размышлял Рам, сыто щурясь на сидящую рядом хозяйку, и радостно вздрагивал чистым хвостом. — На поводке и без поводка... В дорогом ошейнике или с оторванным ухом... Просто надо помнить о том, что выжить в этом безумном мире можно только благодаря любви».

Даже если у тебя блохи и собачья лепёшка прилипла к лапе, помни, ты кем-то любим. Значит, будешь жить.