Люда бежала по лужам, не разбирая дороги. Дождь хлестал её по щекам, а промокшие белокурые косички — по спине.

Запыхавшись, она влетела в комнату.

— Тётя Марина, — закричала она, — там папка... опять, — и заплакала.

Марина Сергеевна всплеснула руками:

— Степан!

Из комнаты выглянул худощавый подросток лет тринадцати.

— Присмотри за ребёнком. Я скоро.

— Чаю хочешь? — спросил Стёпа.

Люда, размазывая слёзы по лицу, кивнула.

Марина Сергеевна, накинув дождевик, ушла в темноту.

На следующее утро Люда за руку с тётей Мариной переступила порог больничной палаты. По радио поздравляли с тридцатилетием первого полёта человека в космос. Девочке исполнилось сегодня восемь лет.

На кровати около окна лежала её мама. Синие губы женщины пытались улыбнуться:

— Доченька, видишь, мама вчера неудачно упала. А папка хотел меня поддержать и на разбитый стакан наступил. Теперь он ходить не может. Всю ногу порезал, бедный. Ты пока поживи у тёти Марины.

Люда опустила голову.

«Ненавижу», — шептали губы.

***

— Диплом с отличием вручается...

Люда затаила дыхание. Свершилось!

К чёрту всё! Техникум, ходящего по пятам Стёпку, дом, вечно пьяного отца и страдающую мать.

Начинается настоящая жизнь. Её путь к успеху.

— Доченька, ну куда же ты собралась? Как же мы? Вон и папка против. Осталась бы. — Мать теребила фартук. — А Степан? — Она сделала последнюю робкую попытку остановить дочь.

Люда поправила волосы и промолчала. Годы страданий, слёз и побоев оставляла она здесь. И что-то другое, незримое, про что не говорят, — тоже. Внутри девушки шёл диалог с самой собой: «В техникуме предложили преподавать. Степан замуж звал. А любовь ли это? Мать... Да что мать?! Она сама выбрала такую жизнь. Я не хочу. Я буду жить по-другому», — выбросив мысли из головы, Люда застегнула сумку.

Всё. Будущее ждёт.

***

Люда нажала автозапуск. Брелок пропел, машина на парковке откликнулась.

— Троечка моя, я скоро.

Если влюбляются в машину, то это тот случай. Увидев её в салоне, Люда озвучила Андрею Васильевичу свою мечту. И чудо случилось. Хотя... Почему чудо? Машину она заслужила, как и квартиру. Люда поморщилась, и, накинув тренч, спустилась во двор.

Старая ржавая газель встала на её пути.

— Ни пройти ни проехать! — возмутилась она.

— Люда?

— Степан?

Две пары глаз неотрывно смотрели друг на друга.

— Как ты здесь?

— Да я, это... На заработках. Три месяца уже. Водитель на доставке стройматериалов... Красивая ты какая, — не удержался мужчина.

Люда молчала. Прошло пять лет, как она уехала из дома. Общение с родителями свелось к денежным переводам и звонку раз в год. Степана, правда, вспоминала. В минуты отчаянной тоски.

— Опаздываю. Совещание в девять. Позвони мне. — Люда протянула визитку.

— Финансовый директор, — присвистнул Степан.

Девушка усмехнулась и, круто развернувшись на каблуках, пошла к своей троечке.

Степан позвонил через три дня. Людмила не смогла с ним поговорить:

— Прости, работы много, отчёты.

Но когда отменились выходные в Праге из-за разногласий в семье Андрея Васильевича, Люда набрала его номер:

— Встретимся?

Они гуляли по набережной, ели мороженое и смеялись. Давно девушке не было так хорошо. Легко и беззаботно.

— А что ты родителей не навестишь? — неожиданно спросил Степан.

— М-м, — Люда смотрела вдаль.

— Мать твоя болеет очень.

— А отец?

— Давно не пьёт.

Люда пожала плечами. Не сказала, что страшно, обидно и до боли стыдно.

На следующее утро девушка красила ресницы, как вдруг взяла телефон:

— Меня не будет пару дней, — сказала она секретарю.

Почти сутки за рулём. Дорога вилась, звала за собой. Подъехав к дому, Люда расплакалась и не смогла зайти сразу.

— Мам? — в комнате царили полумрак и духота.

— Дочка, это ты? — на диване лежала маленькая, сухонькая женщина.

Объятия, слёзы.

— Завтра же к врачу поедем.

— Доча, в комоде деньги твои. Сберегла. Для тебя. Только немного взяла. Отцу на снимки нужно было.

Люда вышла. На лавочке около бани курил отец.

— Здравствуй, папа.

— Здорово, дочь.

Два родных сердца стучали, как одно.

— Ты прости меня, папа... Не приезжала...

— Да, чего уж, сами виноваты...

— Мы маму вылечим. Обязательно.

Мужчина затушил папиросу. В глазах мелькнула надежда:

— Хорошо б...