Мы с подругой развлекались, и я сказал:

— Загадай число, любое.

— Ну загадала... — улыбнулась она.

Я большим пальцем дотронулся до её лба и сказал:

— Тысяча пятьсот восемьдесят семь. Ух ты, четырёхзначное!

Она округлила глаза так — надо было видеть! — и сказала:

— Нихрена себе!

Так в двадцать пять я узнал, что умею читать мысли людей, прикасаясь большим пальцем правой руки к их лбам. Только так. Возможно, я мог бы узнать и раньше, но — верите, нет — до того момента просто не пробовал.

Сначала развлекал близких и друзей, потом мной заинтересовались профессора, которые ничего так и не выяснили; про меня написали в газете, в другой, третьей, сюжет для телика сняли — и вот я уже в шоу. Продюсера мне навязали. Сам я ничего не делал, просто плыл по течению. Про детство спрашивали много, какие-то вещи типа радиации искали, думали, что как-то влияет. Даже во благо мои способности пустить пробовали, но прикол в том, что меня легко было «заглушить»: я слышал лишь то, что человек готов был выдавать. Я вот, например, в допросах несколько раз участвовал, помогал. Так подозреваемые быстро всё прошарили: когда касался их лба слышал только «Пошёл на...» и всякое такое.

Обо мне узнал весь мир.

На улицах узнавали, улыбались, подходили и просили отгадать, что они думают. Поначалу веселило, потом достало. Я же не актёр, да никогда и не стремился. Я программист, интроверт что называется. Приглашали на долбанутые конференции всякие, но зато много где побывал. В Вегасе очень понравилось. Говорят, там конференции проводят, потому что дешевле. Не знаю, меня впечатлило.

Потом интерес начал спадать. Оно и понятно: что с такой способностью дальше делать? Люди ведь и так знают, что они думают. Продюсер мне сказал: нужен инфоповод, да и автобиографию пора писать. А в краткосрочной перспективе решили делать ролик на ВВС. Помню, меня подводят к стилисту, а он мне начал рассказывать, что будет сейчас делать, какой там макияж-причёску. Усадил перед зеркалом, а я чувствую: чего-то не хватает. Потом понял: он не просил прочитать его мысли.

— Не все верят, — говорю, — что я действительно мысли читать умею. Хотите ваши прочитаю?

— Давайте, конечно, — заулыбался.

Дотрагиваюсь до его лба и слышу: «Да мне насрать, что ты там умеешь» — а следом уже голос:

— Ну что, теперь можно приступать?

На одном из шоу ведущий спросил, пробовал ли я прикасаться к своей голове. А я ему — представьте, нет! Хотя, конечно, пробовал — ничего особенного. В прямом эфире я должен был коснуться своего лба, и ролик рекламный перед этим прикосновением стоил пять миллионов за секунду. Правда, со всех миллионов я только пять процентов имел. Бог его знает, как так вышло, но мне это казалось не сильно честным. С автобиографии, которую я не писал, например, получил семь. Ирония в том, что я никогда и не знал, что у продюсера моего на уме. Говорю, плохо в людях разбираюсь.

На другое шоу привели симпатичную девчушку лет девятнадцати. У мачехи, говорила, неоперабельный рак мозга, четвёртая, терминальная стадия. Как я потом узнал, вечер спонсировала страховая компания. Мамаша, как узнала, что у неё рак, застраховала свою жизнь на сто миллионов в пользу падчерицы, а потом впала в кому. Девчонка, нет бы сидеть со скорбным видом у больничной койки и дожидаться безбедного будущего, пошла в страховую и заявила, что сделка притворная, анализы принесла. И всё это рассказывает перед почтенной публикой. Ролик даже специально смонтировали по этому поводу. Все недоумевают, сочувствуют, глаза на мокром месте. А на вопрос: «Почему решили вскрыть мачехину аферу?» — девчонка рыдая ответила: «Не знаю, что-то внутри мне приказало». Дальше был мой выход: выяснить, что это ей там такое приказало.

Нас выхватывает луч прожектора, голоса стихают. Касаюсь её лба и слышу: «Стадия стадией, а вдруг она не сдохнет, а так и будет в коме ещё лет пять? Мне что, всё это время страховые взносы отрабатывать?» — «Дура ты тупая», — думаю я, а вслух говорю:

— Думает, не принесут ей счастья деньги, нажитые на смерти близкого человека.

Прожектор гаснет, и тишину заполняют рыдания.

А потом, уже в гримёрке, продюсер меня отчитал:

— Не мог слезу пустить? Или голосом дрогнуть? Экспрессии тебе не хватает. И порядочности. Подумай.

Больше я его не видел. И своих гонораров за последние полгода тоже. Потом я узнал, что его убили. Оказывается, не я один был недоволен пятью процентами.

Кипиш вокруг меня со временем подутих.

Моя подруга, кстати, нашла себе другого.

— Потому что тебя не было рядом, — сказала. — Странно, что ты этого не понял, со своей-то способностью.

Я по этому поводу думаю — и тут палец на лоб не клади! — что она проститутка, но этого ей не сказал.

Я не отчаивался. Деньги проедал (пусть и не такие большие, какие могли быть), думал всякое, книги читал. Как-то ни с того ни с сего вспомнил, что в детстве по телику смотрел сюжет про мужика, который умел чуток парить над землёй. Несколько секунд всего, на расстоянии десяти, что ли, сантиметров. Я поискал, и оказалось — живой ещё, а живёт с семьёй в Америке. Не знаю почему, но захотелось его навестить. Приехал. Приняли как своего. Здравствуйте, здравствуйте! Как же — слышали! Ну и разговорились за чаем, за виски. Истории похожие: дар обнаружил случайно, потом шоу, слава, такой же мутный продюсер фигурировал и так же быстро всё затихло.

— Ну а что дальше-то делать, понять не могу? — спросил я.

— Да ничего. Тебе денег на сколько ещё хватит?

— Года на два.

— Через два года замути что-нибудь, тренинг какой, или книгу напиши ещё одну.

Мы долго молчали, но я не выдержал:

— Всё-таки недостаточно учёные меня изучили. Никаких выводов не сделали. Странно это.

Но мой пожилой собеседник уснул. Положил палец ему на лоб. Тихо.

И вдруг подумал: глупый я человек, надо было ей назвать какое-нибудь другое число тогда.