Иногда Илье казалось, что он скоро разучится говорить. Не то чтобы он молчал, нет. Он свободно мог перекинуться парочкой слухов у кофе-пойнта, обсудить погоду в лифте, попросить о дополнительной смене, чтобы успеть выполнить задачу в срок. Слова звучали понятно, но зачем слушать слова, если ЭмоЛинк быстро переводит услышанное, интерпретирует и расшифровывает, а после выдаёт пережёванный смысл напрямую в мозг. Маленькая пластинка у виска, полупрозрачная, светящаяся мягким зелёным огоньком. Если не приглядываться, то и не заметишь.

— Я понимаю, что ты злишься, ведь я заняла много внимания шефа, — спокойно говорила коллега, когда Илья раздражался на её затянутый спич во время планёрки. — Давай попробуем работать вместе?

Илья даже не успевал сам осознать, что с ним, а злость уже уходила, купированная мгновенной ясностью.

Дома всё было уныло и просто. Вместе с Настей они могли ужинать в тотальной тишине. ЭмоЛинк перекидывал между ними канал состояний в режиме ЭмоСинк: Илья улавливал Настину усталость и отправлял в ответ благодарность за ужин. Всё было сглажено и удобно, всё понятно, всё абсолютно никак.

В среду вечером Илья вышел из офиса позже обычного — задержался на созвоне. В коридоре пахло чистящим средством: уборщица протирала стеклянную перегородку у пустого ресепшена. Илья спустился к турникетам, замялся, вытаскивая бейдж из сумки так, чтобы оттуда не выпал планшет и россыпь карточек, но из рук всё ожидаемо вывалилось и полетело на кафельный пол. Илья ругнулся бы, ЭмоЛинк сработал быстрее. Плотное раздражение разлилось в радиусе десяти метров. Уборщица тут же оказалась рядом и принялась собирать карточки.

— Я сам, не надо, — пробормотал Илья.

Уборщица посмотрела на него с улыбкой.

— Ерунда, давайте я пропущу по своему бейджику, а то у вас все руки заняты.

Тёмные прядки выбились из-под фирменной повязки и упали на лицо, она смахнула их небрежным движением. На бейджике, прицепленном к лямке комбинезона, была напечатана её фотография с подписью Ася Н.

— Спасибо вам большое, — Илья протиснулся мимо турникета, щёки начали пылать, ЭмоЛинк, наверное, не успевал обрабатывать всё его смущение и злость на собственную неловкость.

Илья обернулся в дверях, Ася Н. провожала его взглядом. Уже дома, лёжа в постели, выключив свет и отвернувшись к стене, Илья всё никак не мог разобраться, что же это был за взгляд. Изучающий? Любопытный? Равнодушный? Заинтересованный? Насмешливый? ЭмоЛинк не зафиксировал состояния Аси Н., словно их вообще не было. Странно, ведь Илья только обновил аппарат до флагманской версии.

— Не мог бы ты перестать тревожиться? — сонно попросила Настя. — Мне рано вставать, а ты фонишь.

По дороге на работу Илья провёл диагностику ЭмоЛинка, но система работала без сбоев. Он даже запустил режим ЭмоШер, чуть не захлебнулся от потока состояний соседей по вагону метро и поспешил выйти на воздух. На утреннем собрании Илья не мог сидеть спокойно. То поворачивался ЭмоЛинком в сторону шефа — скука, но собранность, то внимательно сканировал коллег: энтузиазм, растерянность, желание получить похвалу, зуд по премии в конце квартала. Ни на одном ЭмоЛинк не дал сбой, и даже состояние Ильи передал с досадной точностью.

— Илья Владимирович, вижу, что вы очень сконцентрированы, но, кажется, не на нашей задаче, — отметил шеф, распуская всех по рабочим местам. — Ваша встревоженность мешает общему продуктивному фону. Может, вам стоит взять перерыв и прогуляться?

Илья покивал, выпил воды и спустился вниз. У ресепшена топтались люди — курьеры доставляли корреспонденцию, гости оформляли пропуска, администраторы сверяли документы. Суета, тревога, мандраж, усталость, раздражение. Всё громче, всё очевидней. Не отвернуться, не заглушить, не расслышать самого себя. Заныла голова — сначала затылок, потом боль переползла ко лбу и быстро сконцентрировалась в висках. Илья нащупал чуть шершавую кнопку на пластинке ЭмоЛинка, вдавил её и подержал. Тишина хлынула бушующим потоком, Илья схватился за угол, чтобы его не сбило с ног.

— Впечатляюще, правда? — Ася Н. возникла перед ним, закусила губу, пряча улыбку. — Очень быстро забывается, как это, когда в тебя не орут чужими состояниями. А ты не орёшь своим.

Боль медленно утихала. Илья с трудом оторвался от стены, потёр лицо ладонями.

— Почему я вчера тебя не услышал? — через силу спросил он.

— Ну как же? Мы обменялись вежливостями, вполне себе смол-ток.

— Нет, я про состояние... Я не смог разобрать, какой ты была... — подбирать слова оказалось сложной задачей.

— Ну а какой может быть человек в конце рабочего дня? Сам как думаешь? — и снова этот взгляд с прищуром, снова эта кривая усмешка.

Она издевалась — понял Илья. А может, нет. Как разобраться, где состояние другого, а где твоя интерпретация, если ЭмоЛинк выключен? Илья потянулся к пластине, но Ася Н. перехватила его руку.

— Нет, дружок. Не так быстро.

Сжала пальцами — холодные и чуть шершавые, потащила за собой. Мимо ресепшена и его толпы, в боковой коридор, через две двери на пожарную лестницу.

— Побежали наверх! — шепнула Ася Н., и Илья почему-то послушался.

Он нёсся по лестнице, перепрыгивая ступени, а сердце билось в груди, в ногах, в висках и горле. Если бы ЭмоЛинк был включён, он бы транслировал сразу и всё: восторг, страх, ярость, любопытство, возбуждение, азарт. Но восторг сильнее прочего. Ася Н. первой выскочила на крышу, замок на двери послушно разблокировался от прикосновения её бейджа.

— Меня бы не пропустили, — задыхаясь заметил Илья.

Ветер ударил ему в лицо, тучи быстро бежали по небу. Он и не помнил, когда в последний раз наблюдал за движением туч.

— Обслуживающий персонал — самые свободные люди в корпорации, — ответила Ася Н., в её словах была насмешка, но злости Илья не почувствовал.

Или он ошибается? Рука снова потянулась к безжизненному ЭмоЛинку. Включить, настроить режим ЭмоДуо, разобраться во всём, что он чувствует сам, во всём, что транслирует Ася Н. Но та поймала его ладонь, на секунду прижала к своим губам, а после откинула волосы и позволила Илье погладить себя по пустому виску. Кожа на ощупь была тоненькой и нежной, только бугрился небольшой шрам, ещё красноватый, совсем свежий.

— У тебя... — только и смог выговорить Илья.

— Нет идиотского передатчика, — Ася Н. рассмеялась легко и свободно. — Не все обязаны ходить с костылями.

Илья попятился. ЭмоЛинк не был обязательным, конечно, нет. Но кто осознанно лишит себя спокойствия, которое он даёт? Отделит себя от трансляции состояний, своих и чужих, останется без работы, без друзей, без понятного будущего, где ясность коммуникации — основа безопасности? Текст из сопроводительной брошюры сам собой всплыл в памяти.

— Ты растерян, это нормально, — подсказала Ася Н.

— Откуда ты знаешь?

— Я просто предполагаю. Пытаюсь тебя понять. Сама.

Они стояли у бетонного ограждения на краю крыши, под ними шумел город, мчались машины, спешили люди. Каждый транслировал целое облако состояний. Илья не мог уловить ни одного, но как ему с этим было, он не знал. Грудь распирало от чувств, которые не получалось опознать и понять. Ася Н. смотрела на Илью, чуть наклонив голову.

— Не нужно сразу идти в глубину. Начни с простого. Возможно, тебе холодно?

На крышу Илья выбежал в одной рубашке, и теперь ноябрьский ветер пронизывал его насквозь.

— Откуда ты знаешь, что мне холодно? — спросил Илья, ощупывая пластину у виска. — Передатчик же выключен!..

— Зачем мне передатчик, если ты дрожишь и губы стали белыми? А ещё я сама жутко замёрзла. Легко предположить, что и тебе не жарко.

Она точно смеялась над ним, но делала это мягко и смотрела с нежностью, хотя тут Илья мог ошибиться. В кармане завибрировало. Он достал телефон. ЭмоApp прислало встревоженное оповещение: ваш передатчик находится вне зоны действия сети последние 50 мин., нужна ли вам помощь в диагностике?

— Уже потеряли тебя, да? — спросила Ася Н. — Кажется, в настройках можно увеличить время без активной трансляции до трёх часов. Или они уже убрали эту функцию... Но лучше их не дразнить, пойдём. На лестнице включишь свою шайтан-машину, пока тебя в розыск не объявили.

И потянула его к двери.

— Погоди, — Илья взял её за плечо, повернул к себе, теперь они стояли так близко, что он чувствовал дыхание Аси Н. — Откуда ты всё это?.. Как давно сняла?.. Что вообще происходит?

Ася Н. покачала головой.

— Сейчас уже нет времени. Но завтра в два тридцать пять я буду ждать тебя на пожарной лестнице. Ты придёшь?

В голове у Ильи металась, сталкивалась и отскакивала друг от друга примерно сотня мыслей одновременно. Он замёрз, но ему было жарко. Он был испуган, но руки тряслись от возбуждения. Ему хотелось расхохотаться и свернуться в углу, чтобы поплакать. Илья не знал ничего, кроме одного-единственного, зато точно: завтра в два тридцать пять он будет стоять на пожарной лестнице и ждать Асю Н.

— Хорошо, — улыбнулась она. — А теперь пойдём.

— Последний вопрос, — Илья облизал пересохшие губы. — Что ты чувствовала вчера у турникетов, когда провожала меня взглядом?

Ася Н. помолчала немного, задумчиво разглядывая его, но всё-таки ответила.

— Предвкушение.