— ты когда-нибудь думала, что мы перестанем общаться?

— нет.

— почему?

— мне кажется, мы всегда найдём тему для разговора.

— мне кажется, мы всегда говорим о каких-то глупостях.

— это приятно.

мы сидели на крыльце её обветшалого деревенского дома. от любого нашего движения он вдруг оживал и в ответ обязательно скрипел ставнями, стонал ступенями или просто безобразно выл. дом построили совсем недавно, всего пару лет назад, а выглядел он уже как старая развалина. мы с Полиной горели усталостью и безучастно смотрели в воздух. очень пыльный, осязаемый кожей воздух.

— а почему ты спрашиваешь? — я повернулась к Полине лицом, но она не обратила на меня внимания.

— что спрашиваю?

— перестанем ли мы с тобой общаться.

— да просто так, — она театрально пожала плечами, не отрывая глаз от песчинок, плавающих перед нами.

— ну, конечно. мы лет пятнадцать дружим, а ты всё пытаешься меня обмануть, — я смеялась, но меня щекотало волнение. это было похоже на начало серьёзного разговора, в котором я не хотела участвовать.

— иногда мне кажется, что мы по-настоящему дружим только сейчас. летом. когда ты приезжаешь на каникулы.

— глупости. мы часто переписываемся, я тебе всё рассказываю.

— иногда кажется, что мне нечего рассказать тебе.

— но ты всегда находишь, что сказать.

— да.

Полина вздохнула и опрокинулась назад, сметая волосами грязь с крыльца. ей всегда было всё равно, где валяться. каждый кусочек асфальта помнил запах её шампуня с яблоком.

— твои каникулы теперь всё меньше, — голос Полины стал глухим, и я, борясь с брезгливостью, легла на пыльные доски, чтобы лучше её слышать.

— технически это не так. просто теперь у меня больше дел в городе. экзамены, танцы, парень. а тут, сама понимаешь...

— а тут только я.

— ты знаешь, что я не об этом. я тебя очень люблю, ты же мой самый первый друг. ради тебя в любой момент всё брошу и мигом прилечу. — Полина, наконец, улыбнулась. обычно она хохотала всю прогулку без умолку, но сейчас была очень тихой. — меня тут кроме тебя никто больше не ждёт. даже бабушка скоро совсем обозлится и выгонит меня из дома. боюсь задержаться у неё даже на лишний час. чуть что скажешь — она сразу грозится выселить.

— значит, поживёшь у меня.

— у вас дома ещё восемь человек. думаю, тут нет места для лишнего.

— ты права. у нас дома ещё восемь человек. значит, что лишнего даже не заметят.

это был последний день лета — двадцать второе августа. каждый год я уезжала именно двадцать второго. так мне хватало времени, чтобы снова вспомнить, как жить без крика петухов, умывальника в огороде, бани по вечерам, леса, раскалённого песка, ящериц, объёмного и великого звёздного неба, тишины, хруста веток под ногами. буду ли я скучать в этот раз?

я ненавидела осень всё своё недолгое детство. из-за глупой школы, приторных подружек-одноклассниц, одиночества в собственном доме. теперь осень стала моей мечтой. о ванне с пеной, о высокоскоростном интернете, о долгой дороге в метро в наушниках, об одиночестве в собственном доме. меня ждали на том конце зелёной ветки, и это было за тысячу километров от скандалов и прополки грядок.

— следующим летом меня здесь не будет, — сказала Полина.

— поступление в колледж не займёт целое лето. максимум июнь пропадёт. встретимся в июле, значит. — мы обсуждали это все каникулы. я думала, это от того, что Полине было страшно покидать деревню.

— ты же знаешь, мы с Сашей уже два года вместе.

— это ты к чему? — мне Саша не нравился, но она его любила, поэтому я не говорила ей об этом.

— он сказал, что хочет на мне жениться.

я рассмеялась. в сентябре у каждой из нас начнётся одиннадцатый класс. мы строили планы на выпуск вот уже три или четыре года, меняя приоритеты от совместного путешествия по Африке до успешного поступления в лучшие институты или хотя бы в колледжи. замужество на этом фоне выглядело сущей мелочью и смехотворной глупостью.

Полина не смеялась.

— ты серьёзно, что ли? — моя улыбка становилась всё более натянутой.

— да. правда предложил, — Полина обладала уникальной способностью скрывать все самые важные события своей жизни, чтобы как можно больше шокировать окружающих новостями в подходящий, по её мнению, момент.

— и что думаешь?

— думаю, соглашусь.

— я понимаю, что ему уже двадцать пять. может, ему и пора жениться. но тебе только семнадцать недавно исполнилось.

— следующим летом будет восемнадцать.

моя спина превратилась в одну из деревяшек на полу. солнце катилось за верхушки сосен. я была уверена, что они не поженятся. в таком возрасте за год можно ещё успеть и поругаться, и расстаться. я надеялась на это, но всё равно чувствовала тоску. что-то ускользало и сколько бы я ни пыталась поймать это — ничего не получалось.

мы разговаривали бесконечно, и тема женитьбы уже давно развеялась, сменилась воспоминаниями о том, как мы создали клуб по спасению панд и намеревались воскресить динозавров. как Полина столкнула меня с качелей. как плакала всю ночь из-за своей первой любви, уткнувшись в плюшевого медведя, которого я ей подарила. как мы читали друг другу стихи. как искали мою пропавшую собаку и нашли.

до отъезда оставалась пара часов. мы сидели по подбородок завёрнутые в пледы и всё равно дрожали. пора было уходить.

— а как ты думаешь, мы когда-нибудь перестанем общаться? — спросила я

— нет, ты ведь мой единственный лучший друг, — ответила Полина.