Намазав сухие руки жирным кремом, Раиса Ивановна внезапно поняла, что для полного счастья сегодня ей нужны помидоры.

Да-да! Совершенно точно. Она войдёт острым металлом в розовую мякоть и порежет сочащиеся сладко-кислой кровью плоды на изысканно ровные кубики. Затем плюхнет их в миску, перемешает с облачками козьего сыра и душистыми листьями базилика. Останется лишь сбрызнуть это блаженство каплями оливкового золота. Боже! Это будет чудесный день!

Раисе Ивановне впервые за двадцать лет супружеской жизни нестерпимо захотелось поделиться с мужем тем, что её переполняло.

В халате на голое тело и босая, она поспешила из ванной в гостиную. Пётр Алексеевич, как и все эти годы по выходным, сидел в кресле и разгадывал сканворд. Раиса Ивановна любила наблюдать за ним в такие моменты. Сосредоточенный, с приглаженными на косой пробор тёмными волнами волос, он сверлил журнал льдом серых глаз и оглушал тишину комнаты шуршанием шариковой ручки о бумагу. Иногда, когда мысль заходила в тупик, он прикрывал веки и беззвучно, одними губами, начинал перебирать варианты ответов. В этих едва заметных движениях мужниного рта жена легко угадывала все слова.

Раиса Ивановна ещё немного постояла в дверях комнаты, любуясь задумчивостью супруга, затем бесшумно подошла и мягко положила кисти на его узкие плечи.

— Афродита!

— А? — Он вздрогнул и выронил ручку.

— Восемь букв по вертикали, кому отдал золотое яблоко Парис, — тонким носом Раиса Ивановна указала на чёрно-белую страничку.

— Рая, ты меня напугала!

— Прости! Я хотела сказать…

Пётр Алексеевич аккуратно высвободился из-под оккупации рук жены, развернулся и взял в ладони её пальцы.

— Что же, Рая?

Ремни на сердце Раисы Ивановны лопнули, и по всему телу разлилось что-то тёплое. Да, он всегда был её лучшим другом, прекрасным отцом и заботливым мужем, но почему же она раньше не испытывала к нему такой нежности?

— Я подумала... нам непременно сегодня нужны помидоры. Тумановы будут в восторге от салата.

— Ты думаешь?

— О да! Конечно!

— Хочешь, я закажу доставку?

— Да! Будет замечательно!

— Хорошо.

Пётр Алексеевич резко выпустил пальцы жены и взял с журнального столика смартфон.

Посылку привезли довольно быстро. В коробке стройными рядами лежали спелые, ровные, идеальные помидоры.

В последний час перед приходом гостей супруги провели вместе на кухне. Они стучали ложками, хрустели консервными ножами, дзинькали бокалами и иногда легонько касались друга друга локтями.

Ровно в пять часов зазвонил домофон.

— А вот и Тумановы! — крикнул из спальни Пётр Алексеевич, застёгивая запонки на рукавах новой рубашки.

— Я открою!

Раиса Ивановна сняла трубку и нажала на кнопку. В этот момент её взгляд зацепило отражение в зеркале. На неё смотрела роскошная женщина в шёлковом сером платье, чудесно оттенявшем её светящиеся счастьем голубые глаза. Она легонько обняла себя и улыбнулась.

Вскоре послышались стук каблуков и громкий мужской смех. Дверь широко распахнулась.

— Мы уже заждались! — Пётр Алексеевич не дал Раисе Ивановне первой подойти к гостям и кинулся принимать у вошедших одежду и сумки.

Раиса Ивановна подумала, до чего же он мил.

Тумановы заезжали к ним нечасто. Герман — сослуживец Петра Алексеевича — и его жена Фаина. Гораздо моложе Геры, но такая сдержанная. Как же ей шла эта жемчужная заколка в высоко собранных локонах.

— Терпеть не могу её жеманность! — сказал жене вполголоса Пётр Алексеевич, наблюдая из коридора, как манерно усаживается за стол Фаина.

— Перестань! Она чудо! Будь с ней поласковее, — Раиса Ивановна поправила мужу галстук и вдохнула аромат его парфюма. Эти амбровые нотки сводили с ума.

Боже! И как она раньше не чувствовала этого к нему?

Вечер прошёл великолепно! Они ели, пили вино, шутили, говорили о выпорхнувших из гнезда детях, поездках и немного о том бардаке, что творится в мире. Потом выходили курить на балкон, возвращались и снова ели, шутили и говорили.

Ближе к десяти изрядно захмелевший Гера засобирался домой.

— Раиса Ивановна, всё было превосходно, но нам пора отчаливать.

— Уже? — Раиса Ивановна поджала губы и опустила глаза. На столе она заметила никем не тронутую тарелку с томатным салатом. — Но как же помидоры! — сорвавшийся на крик голос хозяйки догнал Геру уже на пороге.

— В следующий раз, Рая… — Туманов растянулся в виноватой улыбке и ушёл прогревать машину.

Следом в прихожую вышли Пётр Алексеевич и Фаина.

— Я положу салат в контейнер! — всплеснула руками Раиса Ивановна.

— Да не стоит же, Рая! — Гостья начала обуваться.

— Пустяки! Две минуты!

Раиса Ивановна рванула на кухню и остервенело начала зачерпывать ложкой помидоры.

— Давайте я подниму! — Раиса Ивановна услышала чуть приглушённый голос мужа. Она машинально повернула голову в сторону коридора. Пётр Алексеевич и Фаина одновременно присели за упавшим платком: он нежно провёл ладонью по её щеке, она улыбнулась уголками рта. «Я соскучился», — сказал он губами. Она еле заметно кивнула.

— Пока, Раечка! — весело крикнула Фаина чуть громче.

— Пока! — ответила Раиса Ивановна и впихнула в себя ложку с помидорами.

Хлопнула входная дверь, Раиса Ивановна не переставала жевать. Пётр Алексеевич заглянул на кухню.

— Правда, было хорошо сегодня, Рая? — он откупорил новую бутылку вина.

Раиса Ивановна кивнула и молча затолкала в рот ещё ложку салата.

— Надо обязательно сходить к ним.

Его бокал наполнился шипящими пузырьками. Глаза защипало. Она взяла ещё ложку, и ещё, и ещё, будто помидоры могли заменить кислород.

— Или съездить куда-нибудь вчетвером, м-м?

Раиса Ивановна зажала рот рукой и кинулась на трясущихся ногах к балкону.

Свесившись через перила, она извергла красное месиво и истошно заорала.

«Как же хочется дышать!» — отчаянно стучало у неё в голове, но она не могла сделать ни единого вдоха.