Я собираю потерянные игрушки. Не бог весть какое занятие для взрослой женщины. Но я не могу их вот так оставить. Они не то, чем кажутся.

Вот я иду по дворам. Снег сверкает ледяной коркой на земле, на лавочках, на крышках мусорных баков. Рядом с баками неуклюже развалился плюшевый мишка с надорванным ухом. Забираю его.

Дома кладу его в таз с тёплой водой, отмываю. Он обсыхает, а я включаю везде свет, чтобы не было страшно. Ставлю спокойную музыку, раскладываю на столе вкусные печенья и конфеты. Беру ещё влажного мишку и качаю его в ладонях, пока он не покажет свою истинную суть.

Я качаю его, пока в моих руках не оказывается мальчик. На нём маечка и трусики — в такой-то мороз! Я аккуратно ставлю его на пол.

— Ну что ты?

— Я из дома сбежал... — признаётся мальчишка, тряся растрёпанными волосами. — Ну, то есть, я не сбежал, просто мама разозлилась, я выбежал, а потом...

Он задумался. Упрямо на меня смотрит, а я молчу и стараюсь улыбаться. Наконец он произносит:

— Хочу домой.

— Я понимаю.

— Мама меня ищет? Мама же за мной придёт?

Сколько у меня таких было! И что тут скажешь? Ты ещё не понял ответ, когда лежал там, возле мусорных баков, долгие часы?

— Возьми печеньку, солнце.

Таких «пациентов» у меня сегодня трое: кроме мишки, ещё маленький динозаврик из подземного перехода и пластиковая куколка из клумбы. Они не боятся показывать свою истинную форму со мной: здесь безопасно. Они едят печенье и пьют молоко, или сок, или чай. Они в восторге: им никогда не разрешали играть так поздно вечером. А с рассветом они исчезают. Куда? Я не знаю. Я просто высушиваю, подшиваю, чиню их игрушки в своей мастерской. Затем клею из бумаги коробочки, складываю в них находки и отправляю на полку — к моей коллекции.

Коробочек у меня уже много.

— Так мама не придёт?

— Не думаю, солнце.

— Тётя, а ты можешь тогда стать моей мамой заместо неё?

Гениальная мысль! Если бы всё было так просто.

— Нет, солнце, не могу. Я вообще не могу быть мамой: ни твоей, ни чьей.

— Почему?

— У всех мам внутри есть волшебное семечко, из которого вырастает малыш. А мне такое семечко природа положить забыла.

— А твоя мама не могла тебе отдать своё семечко? Вдруг у неё было два?

— Боюсь, она всё потратила на меня и на моего брата.

— А-а-а...

* * *

Местные знают, что я умею чинить игрушки, и ко мне часто приходят гости. Я рада всем: и детям, и взрослым; но иногда приходится выслушивать жалобы.

Грузовичок с радиопультом.

— Я так хотел машинку на радиоуправлении, вы не представляете! Мне подарили её на Новый год — как я был счастлив! Но в ту же секунду — говорю вам, в ту же секунду! — как я открыл подарок, мой брат её схватил. А мне говорят: «Не жадничай, надо делиться!» Так я с этим грузовиком и не поиграл. Знаю, мелочь, но... ребёнку обидно было...

Набор игрушечных инструментов врача: тут и стетоскоп, и шприц, и градусник. Всё в чудесном маленьком чемоданчике, правда, крышка чемоданчика не закрывается. Ничего, я починю.

— Мне так нравилось ими играть! Я всем говорила, что мечтаю стать врачом. Но мне сказали: «Мечтать не вредно»... Умишка-то, мол, не хватит отучиться в медицинском институте!

— И вы поступили в институт?

— Мм... Нет.

Резиновый крокодильчик с вырванной из пуза пищалкой.

— А мне старший брат сказал: «Нам было хорошо втроём с мамой и папой, лучше бы ты не рождался!»

Барби без ножки.

— Я маме говорю: «Я красивая?» А она: «Ну, зато ты умная!»

Заводная мышка, которая сама бегает по полу, когда пускаешь; сломался заводной механизм.

— Мама с папой ругались, так что я не удивился, что они развелись. Но однажды мама выпила и сказала, что это всё из-за меня случилось. Взрослый мужик уже, а до сих пор из головы выкинуть не могу... А она, наверное, и не помнит.

Это неправда, что взрослые не играют. Ещё как играют. Родители играют детьми, играют другими взрослыми. А ломанные игрушки... несут ко мне. Или выбрасывают, но игрушки всё равно попадают ко мне.

* * *

— Девочка, ты знаешь этого дядю?

Девочка испуганным зверьком прижалась к скамейке, глазки горят страхом.

Мужчина оправдывается, обводя руками двор:

— Да я сосед, живу здесь во дворе!

— Ты его знаешь? — повторяю я вопрос, обращаясь к ребёнку.

Девочка отрицательно качает головой.

— Да ты что, меня ж весь двор знает, все дети!

— Девочка сказала, что вас не знает. Вам лучше уйти, — строго говорю я.

Глазки забегали: понимает, что попался! Я уже собираюсь увести ребёнка с этой площадки, но мужчина вскакивает, подхватывает девочку на руки и начинает бежать! Я за ним! Я — локомотив!

— Стой! — трубит мой гудок. — А ну, сто-о-ой!

Мы выбежали со двора и помчались в гаражный кооператив: там он надеется запутать следы, но меня не проведёшь! Я знаю это место и гоню его в тупичок, где стенки гаражей сошлись в замкнутый угол.

Осознав, что бежать некуда, мужчина оборачивается ко мне. Мы глядим друг на друга, тяжело дыша. Я расставляю ноги и выкатываю грудь колесом, чтоб казаться больше. Хоть мужик и щупленький, но бежал так резво, что ясно: сил не занимать. Но и меня слабенькой не назовёшь.

Девочка у него в руках не издала ни звука. Она как будто уменьшилась, сжалась и стала лёгкой-лёгкой. Очень странно...

— Отпусти её! — грозно говорю я, делая шаг вперёд.

Фыркнув, мужчина швыряет свою ношу мне под ноги.

— Ладно, чёрт с тобой, забирай...

Я нагибаюсь поднять ребёнка, а похититель, воспользовавшись моментом, проскальзывает мимо меня и несётся прочь из тупика.

— Ещё раз увижу у площадки — прибью! — яростно кричу я ему вслед.

Я это говорю абсолютно серьёзно.

Однако преступник покинул сцену, и мне необходимо срочно позаботиться о ребёнке. Бедняжка выглядит совсем как неживая...

Ох, она и есть неживая.

Перевернув крохотную фигурку, я вижу, что это... кукла. Довольно большая, но всё же кукла, и точно не настоящая девочка. У неё пластмассовые тело и голова, а вот ручки и ножки мягкие, набиты синтепоном. На голове шевелюра тёмных волос. Мне становится страшно... У куклы — моё лицо и одежда, точно как в тот день, когда...

Я вспоминаю. Я понимаю теперь, откуда я знаю эту площадку и эти гаражи. Этот стойкий дух солярки и противный кислый запах рук того щуплого мужика...

Ох.

Присев на корточки, я прижимаю куклу к себе и плачу. Вокруг никого нет, только металл запертых гаражей и песок со следами масла.

Я всё помню, и поэтому я должна продолжать собирать потерянные игрушки.