Она всегда была сорванцом. Выросшая среди мальчишек, постоянно проказничала.

«Ленка — драные коленки!» — дразнила её мать.

Отец успокаивал: «Вырастет — остепенится».

Но покой — не про неё. Старшие классы и весь институт она не вылезала из походов. Лес, горы, вода. Ей было тесно сидеть дома, вести светские беседы и наряжаться.

После института — свадьба, потом — с разницей в два года — сыновья. Они даже купили дачный участок, где вместо грядок устроили целый стадион: турник, брусья, волейбольная площадка, бассейн и беговая дорожка по периметру.

Елена Васильевна постоянно чувствовала этот пульсирующий нерв, напряжение стремления. Теперь это кончилось. Первым из гнезда вылетел младший, вскоре за ним женился и старший. Теперь на столе вместо четырёх тарелок только две. Пропали грохот музыки, суета на кухне и смех.

Двое внезапно уставших, ошеломлённых тишиной людей сидят напротив и давятся молчанием. Затихли споры, обсуждения, розыгрыши. Что же осталось? Хрупкое чувство восторженной, наивной влюблённости давно прошло. Наслаждение полной, насыщенной жизнью угасло вместе с наступившим покоем. Сейчас это чувство опоры, верного плеча, чувство душевной близости, добра.

Они так долго живут вместе, что знают мысли друг друга. Сейчас он предложит сходить на выставку — открылась неделю назад. Она мечтательно посмотрела на потолок.

— Ленусь, я тут билетики в наш любимый накопал. У них завтра премьера. Гульнём? — спросил Лерик.

Явно что-то задумал, хитрец.

— Что дают?

— Ты ведь знаешь. Ребята любят классику перекраивать. По названию — Шекспир, а что там будет — неизвестно.

— Давай сходим. Сто лет в театре не была.

Ну вот, завтрашний вечер занят. Что же придумать сегодня? Телевизор укоризненно смотрит на неё черным экраном. Нет. Только не это. Почитать? Надо бы перечитать Мериме. Может, не сегодня?

Образовавшаяся пустота и свободное время выматывали сильнее самой тяжёлой работы. Может, сделать карьеру? Больше работать? Зачем? Да, работа ей нравится, но смысл жизни явно не в ней. Скука! Надо найти что-то, что заставит двигаться вперёд, к новым рубежам, открытию неизведанного, что-то такое, что можно будет шлифовать до бесконечности. Но ничего не находилось.

Утро субботы. Завтрак, поход по магазинам, обед и подготовка к театру. Всё как обычно, только лёгкая романтика ожидания.

Небольшой, уютный зал любимого театра. В отличие от своих именитых собратьев, он не выглядел торжественным, в нём не было отвлекающей мишуры. Главное — действие на сцене.

Каждый спектакль походил на семейный праздник в кругу родных и близких друзей. Сегодня давали «Двенадцатую ночь». Озорно и весело. Традиционно песни, танцы — водевильная трактовка. Игра любимых актёров наполнила теплом. Романтика переросла в удовольствие.

После спектакля они немного походили по городу, поужинали в уютном ресторанчике, а когда вышли, на улице уже ждало такси. Спустя десять минут они стояли у Ленинградского вокзала.

— Лерик, кто-то приезжает?

— Мы едем, дорогая. Пойдём скорее: у нас двадцать минут до отправления!

Она посмотрела на часы.

— Валера, скоро полночь! Что ты задумал?

— Пойдём же, скорее!

Хорошее настроение внезапно сменилось упрямством.

— Да зачем нам ехать! Тебе завтра в ночную.

— К вечеру вернёмся.

Когда они подошли к поезду, Елена Васильевна охнула. «Красная стрела» — сказочный поезд мечты. В юности не было денег, потом появились мальчишки, стало не до того.

— Лерик, ты не ошибся?

— Идём, не бойся, — сказал он, протягивая билеты проводнику.

Радостное возбуждение робко расправляло крылья. Восемь часов пролетели как один миг. Утром, выходя на перрон вокзала, она уже знала: сегодня начнётся другая жизнь.

— Ленусь, извини, сегодня будет короткая программа. Но до двух часов — гу-ля-ем!

Завтрак и прогулка по Невскому. В десять часов, поймав такси, они поехали на Васильевский остров. Дворец Меншикова.

— Помнишь, я обещал обойти с тобой все дворцы Петербурга? Если верить историкам, этот был самый первый. Идём.

Когда-то, лет десять назад, они приехали в Питер на летние каникулы всей семьёй и исходили его вдоль и поперёк. Народу тогда было много. Сегодня пусто. Не удивительно — утро. Можно спокойно рассмотреть экспонаты, почитать сопроводительные таблички, да и просто поглазеть по сторонам.

Вскоре они подошли к бывшим служебным помещениям и кухне. Ей всегда нравилось это место: такое уютное, домашнее. Постепенно взгляд с глиняных горшков, начищенных медных сотейников и кастрюль переключился на изразцы. Елена Васильевна внимательно разглядывала квадратики с рисунками. Что-то не давало покоя. Что-то такое, что она так долго искала. Она чувствовала: где-то здесь, в этих синих каракулях на белом фоне, скрывается ответ на терзающий её вопрос. Картинки становились более аккуратными. Было заметно, как росло мастерство художников. На выходе она не смогла удержаться и украдкой коснулась стены рукой. Холод изразцов обжёг озарением: она знает, чем будет заниматься!

Всю обратную дорогу она почти не разговаривала, а когда поезд уже приближался к вокзалу, сказала:

— Лерик, ты прости, понимаю, это будет ещё один ремонт на даче, но я хочу построить камин в беседке. — Елена Васильевна оценила реакцию мужа, а потом добавила: — И две печки. В доме. Сама.