Мокрой сиреневой кистью на новом заборе она рисует музыку. Музыка — её улыбка, музыка — её лёгкие шаги. Музыка — серебряный колокольчик на её рюкзаке.

— Доброе утро, милая! — говорю я ей.

Улыбается, молча кивает.

— Что ты рисуешь? — вежливо интересуюсь я.

Она не отвечает. Но я же вижу — музыку. Лишь её — снова и снова. Продолжает мазать по забору обломленной веткой с цветами и листьями, мотать растрёпанной головой и пританцовывать, не теряя ритма.

Да, сегодня для неё звучит что-то ритмичное, весёлое, звонкое. Я подхожу ближе, дотрагиваюсь до наушника. Она позволяет. Отвожу в сторону чёрно-розовый кругляш — слышу вырвавшийся на волю лёгкий рок-н-ролл. Притопываю носком ботинка по прибитой ночным дождём пыли. Делаю вид, что спина болит вовсе не у меня.

Вчера в её наушниках пел венский вальс, и мы даже покружились немного к зависти прилипших носами к оконным стёклам соседей.

Мне пора. Я поправляю серебристую прядку её волос и шагаю к остановке автобуса. Прокручиваю в голове начало лекции по термодинамике, что стоит у меня первой парой. Пытаюсь представить собственные записи мелом на доске и лица студентов, их взгляды. Пытливые, внимательные, лукавые, равнодушные — разные.

Пытаюсь, но вижу только её чарующий взгляд.

Когда-то она тоже была студенткой. Окончила университет с красным дипломом, а потом и аспирантуру, и кандидатскую защитила. А вот докторскую не стала, хотя и могла. Решила, что есть для неё дела поважней.

У меня расписан весь день: лекции, семинар, консультация, заседание учёного совета. А она, никуда не торопясь, дорисует на заборе свою картину, которая, конечно же, исчезнет к полудню — высохнет на солнце. Она не расстроится. Завтра создаст новую, вместо кисти обмакнув в бочку с дождевой водой жёлтый одуванчик на длинном стебле.

Завтра она снова проснётся раньше меня, раньше всех.

Сегодня же у неё впереди долгий насыщенный событиями день. Она накормит овсянкой наших с ней внуков и отправится с ними на прогулку, положив в рюкзак термос с какао и завёрнутые в плёнку бутерброды. И по пути — я уверен! — они вместе станут рисовать музыку: мелом на асфальте, тонким прутиком на мокром песке, всегда и везде, снова и снова.