Однажды утром Мария проснулась с дырой в груди. Она не сразу это поняла. Сначала подумала, что у неё болит сердце. Или живот. Или всё сразу. Она пошла в ванную, встала под душ, но звук льющейся воды показался непривычным. Мария опустила голову и вскрикнула. В середине тела зияла дыра. Сквозная. Мария направила струю воды туда, где ещё вчера был живот, и услышала, как вода бьётся о кафель. Края дыры были неровными, чёрными, словно обугленными.

Мария вытерлась, надела плотный свитер. Теперь она выглядела как обычно. Сварила себе кофе, покормила кота, полила цветы. Пошла на работу.

Люди отводили глаза, как будто знали о дыре. Мария пыталась понять, что они чувствуют. Это только с ней такое случилось? Или есть и другие?

Вскоре Мария научилась узнавать с первого взгляда, у кого под одеждой скрывается такая же дыра. У этих людей лица с каждым днём становились всё чернее, под глазами разрастались тёмные тени. А потом и одежда перестала помогать: её прожигал насквозь огонь, который горел внутри. Их стали называть Огненными. Их сторонились, чтобы не вспыхнуть от пламени.

Другие люди, без дыры в груди, выглядели иначе. Холодные лица, покрытые коркой льда. Сначала эта корка была тонкой, и сквозь неё просвечивали настоящие человеческие черты. Но с каждым днём она становилась толще, и Мария больше не узнавала тех, с кем ещё недавно здоровалась.

Её уволили с работы. Она перестала покупать кофе. Кот сидел под диваном и боялся выходить. Когда Мария пыталась достать его оттуда, он злобно урчал и царапался. Цветы засохли. Жизнь остановилась. Каждый вечер Мария включала холодную воду и ложилась в ванну. Края дыры шипели и дымились, но огонь ненадолго потухал. Мария закрывала глаза и дремала прямо в ванне. Потом просыпалась от холода и, не вытираясь, шла в кровать. Ещё пару часов ей удавалось поспать, а потом пламя снова разгоралось.

Однажды Мария не выдержала и пошла к врачу. Усталое лицо, круги под глазами. Огненный. Свой. Он поможет.

— Что мне делать? Я поправлюсь?

— Наверное.

— Когда же? Я так устала...

— Когда лёд растает.

Мария воскликнула:

— Но он не тает! Вы же сами видите, его всё больше! Ледяных уже не видно, они под коркой.

— Попробуйте их обнимать.

— Что? — растерялась Мария.

— Да. Обнимать. Я так уже делал.

«Разве это поможет?» — думала Мария, возвращаясь домой. На автобусной остановке стояла Ледяная, и Мария шагнула к ней, раскинув руки. Ледяная отшатнулась. Мария вздохнула и пошла пешком.

У лифта стоял Ледяной. Ни на что не надеясь, Мария обняла его. Крепко. Ледяной попытался вырваться, но она не отпускала. Через минуту Мария ощутила приятную прохладу: её пламя утихло. Она посмотрела на Ледяного. По его лицу стекала вода. Корка растаяла, и Мария узнала соседа из квартиры напротив. Кажется, вместе с водой по щекам катились слёзы. В лифте Ледяной не сказал ни слова, но когда Мария подошла к своей двери, за спиной раздался голос: «Спасибо».

Прошло ещё много дней. Мария не сдавалась. Она ходила по улицам и обнимала Ледяных. Скоро у неё появились последователи. Некоторые Ледяные уклонялись, избегали объятий, но таких оставалось всё меньше.

Однажды утром Мария проснулась не от боли, а потому что выспалась. Она осторожно коснулась обугленного края дыры. Холодный. Мария встала, подошла к зеркалу. Сквозь дыру всё ещё виднелась спинка кровати, но пламя погасло. «Дыра нескоро зарастёт, — подумала Мария. — Но я буду стараться. Я смогу». Мария сварила себе кофе. Из-под дивана вылез отощавший кот, потёрся о ногу хозяйки, замурлыкал. Политые цветы ожили и расправили листья. «Теперь ещё найду новую работу, и всё».