Почему она не оставит меня в покое? Я стараюсь быть незаметной. Я сжимаюсь в комок за своей партой — четвёртой у окна.

— Нина, будь добра, сбегай в учительскую за журналом.

Она издевается надо мной. Можно подумать, она не знает, как мне тяжело ходить. Сбегай! Я ковыляю по коридору, я похожа на тяжёлый мешок с песком на тонких кривых ножках.

— Как ты быстро! Вот умница. Спасибо.

Быстро? Да пол-урока прошло, пока я дотопала до учительской и вернулась обратно! Гелена Каримовна, за что вы так меня ненавидите? Выставляете на посмешище каждый день, каждый час. Я же ничего плохого не делала. Просто хочу, чтобы на меня не обращали внимания.

На улице на меня все глазеют. Сейчас, правда, меньше, чем два года назад, когда мама ещё возила меня на прогулку в коляске. Жалеют. А сами думают: «Ах, как хорошо, что мы и наши дети здоровы».

Гелена Каримовна не жалеет меня. Даже дежурить по классу заставляет наравне с другими. Мокрая тряпка выскальзывает из рук. Я перегибаюсь пополам, поднимаю её. Но тут падает швабра. Снова наклоняться? Это же невыносимо!

Гелена Каримовна подходит ко мне. У неё оригинальная походка: ноги почти не сгибает в коленях. Правую — почти, левую — совсем. Спину держит прямо, как балерина. Она легко оборачивает щётку тряпкой, протягивает мне:

— Учись мыть полы, Ниночка. Выйдешь замуж — пригодится.

Я задыхаюсь от возмущения. Как она могла такое сказать? Я, мерзкая уродина — и замуж?

Сама Гелена Каримовна вышла замуж недавно, в сентябре. За афганца, физкультурника из техникума. Мы всем классом ходили смотреть свадьбу. Гелена Каримовна спустилась по ступенькам ЗАГСа и села в «Волгу», украшенную лентами и колокольчиками. Она была в длинном белом платье, как Снежная королева. Правда, в коротком её никто никогда и не видел. Даже летом — только в юбке в пол или в брючном костюме, и всегда в одних и тех же ботинках.

— Я уродина, — говорю я.

— Неправда, — возражает она. — Ты симпатичная девочка. Личико у тебя свежее, косметикой не испорчено. Правда, немного пудры не помешало бы.

— А ноги? Ноги другие не приставишь. Если детский паралич, то это уже инвалид на всю жизнь.

— Приходи в техникум, на тренажёры, — предлагает Гелена Каримовна. — Я скажу, чтобы тебя пропустили.

Дома я долго верчусь перед зеркалом с расчёской в руках и шпильками во рту. Пытаюсь уложить волосы «ракушкой», как у Гелены Каримовны. Причёска не держится. Может быть, надо ещё раз сбрызнуть лаком для волос?

Мама отбирает у меня флакон.

— Нечего красоту наводить. Если уж не дано...

Не дано. Я хуже других. Я никогда не смогу ходить ровно и красиво — так, как ходит Гелена Каримовна. Она не понимает, как это трудно. Она думает, тренажёры помогут. Но разве они помогли — хоть раз, хоть одному по-настоящему больному человеку? Нет, нет, нет!

...Я вхожу в тренажёрный зал. И вижу Гелену Каримовну. Она качает брюшной пресс. Гнётся и выпрямляется — натужно, из последних сил. На лбу — капельки пота.

Её левая нога в кокетливо зашнурованном ботинке лежит рядом, на полу. Отдельно.