Подоконник опять был засыпан крошками, кусочками баранок и корками хлеба.

Виктор Иванович открыл окно и сгрёб всё в пакет.

— Да что с этими птицами такое, — проворчал он. — Как будто у меня тут хлебный банк, куда несут все сбережения.

Стоило ему отвернуться, как за окном закурлыкали. По подоконнику прохаживался голубь. Когда он заметил, что Виктор Иванович смотрит на него, надул зоб и закивал головой.

— Ты думаешь, я есть это буду? — спросил Виктор Иванович. — Гулять пойду и всё вам верну. Я в порядке. Пенсии хватает.

Этот голубь был серым. Не то что Тимошка, которого лет десять назад Виктор Иванович подобрал ещё птенцом. Тимошка был цвета кофе, совсем немного разбавленного молоком. Когда он вырос и улетел, Виктор Иванович ещё долго скучал по нему.

В дверь поскребли.

Виктор Иванович вздохнул. Он знал, кто это, хотя однажды, открыв дверь, увидел соседа Митяню, который напился и на последнем издыхании приполз в родной подъезд.

За дверью был не Митяня, а дворняга Машка. Машка была свободолюбивой, и сколько бы Виктор Иванович не уговаривал её остаться жить с ним, каждый раз вежливо отказывалась. Только в самые лютые морозы приходила переночевать в кухне под столом.

Машка стояла на пороге и мотала пушистым хвостом. Из пасти у неё торчала косточка, больше похожая на чью-то ногу.

— Мария, — сказал Виктор Иванович, открыв дверь, — я же просил...

Она выплюнула подарок к ногам Виктора Ивановича и радостно вывалила язык.

— Зайдёшь? — спросил Виктор. — Кексик будет рад.

Машка направилась прямиком к аквариуму, где плавал Кексик, зеркальный карп, которого Виктор Иванович полгода назад купил в рыбном и на которого не поднялись ни нож, ни рука.

— Весной его выпустим, — сказал Виктор Иванович, поглаживая Машкину голову. — Главное, подальше, чтобы он мне речной жемчуг не начал носить.