Что у меня получается идеально? Только молчать, и лишь в темноте, не больше минуты. Стоит зажечь лампу, задержать на мне взгляд, как начинается болтовня — даже без слов, без всякого повода.

Я стою на песке сутулый, растерянный, а мимо проносятся чайки — так плавно, изящно. И будь я словно с обложки журнала, нет во мне гордости, что я человек. У этих пернатых и мелодия, и гармония. А что во мне? Шорохи воспоминаний, треск тревоги, скрежет противоречий, бряцанье властью, взрывы злости, стоны печали, крики собственничества, звон любви — какофония, и только.

Я иду по песку сквозь запах кукурузы — медленно, робко. И все чайки разлетелись бесследно. По небу натужно, с грохотом ползут один за другим серые тучные вертолёты. «Учения», — говорит купальщик за моей спиной. «Чему они учатся?» — со смешком спрашивает бледный ребёнок. «Иди греться», — отвечают ему. И мальчишке теперь не до смеха.

Я стою по щиколотки в воде, уже давно не ребёнок, обвивая себя руками под шум волн, как под шелест фланели из детской кроватки.

Мне тоже нужно согреться.