Альфред появился у меня два года назад. Я нашёл его в загаженной халупе, которую мой младший брат Эрик считал домом. Ну и помойка там была: пустые бутылки из-под колы, подгнившая кожура бананов, упаковки от чипсов. В воздухе висел кислый запах пота и дурман дешёвых сигарет. Хотелось надеть перчатки и медицинскую маску. Но, конечно, когда тебя увозят на скорой с двусторонней пневмонией, уборка — последнее, о чём ты думаешь. Точнее, предпоследнее. Последнее — что у тебя никогда больше не будет шанса сделать её самому. И это твоему старшему брату в новеньком с иголочки Burberry придётся складывать твои нестиранные трусы в чёрные мусорные мешки.

— Далеко ещё, Альфред? — спрашиваю я, взглянув на приборную доску арендованного внедорожника. По спине пробегает озноб от неприятных воспоминаний.

— Мы будем в месте назначения через шестьдесят семь километров или пятьдесят минут, сэр, — отвечает мягкий голос из динамиков.

В прогнозе погоды зря пугали: солнечно, хоть и прохладно. Тумана нет, видимость шикарная. Дорога скачет: то вниз, то на холм. А по обеим сторонам от неё чёрно-белые хребты, клянусь, просто уснувшие в пепле драконы. Я как школьник, впервые увидевший женскую грудь, сумасшедше пялюсь на них. Веду на автопилоте. Башка как волчок, но руки всё помнят. За десять минут мимо проехало три машины и два дома на колёсах.

Эрик был грёбаный гений — в квартире места живого не было от его призовых статуэток, дипломов и медалей. Мать носилась с ним, как с писаной торбой, хвалилась каждому, кто готов был слушать. Так занята была, что ни разу часа не выкроила на мои баскетбольные матчи прийти. Да что там детские турниры — в Стэнфорд на вручение и то минутки не нашлось. Да я большой же мальчик, мам, всё понимаю.

Эрик тоже много чего понимал. В цифрах, но ничего в жизни. Прожёг родительское наследство на софте по генетике. Даже ко мне приходил инвестиций просить. Я не дал: бесперспективно уже на старте всё у него выглядело.

Но Альфред — другое дело, Альфред — будущее, даже если сейчас это мне, а не Эрику крутят пальцем у виска, когда я бесконечно надиктовываю ему скрипты про всё, что вижу. Альфред — отличный собеседник, интеллектуал, знаток хард-рока и Толкиена (этим Эрик его наградил), гольфа и деривативов (уже моя заслуга). Эрик работал над Альфредом пять лет. Пять долбанных лет! Мы трижды встречались за это время, с десяток раз что-то там друг другу писали-поздравляли. И что, сложно было хоть раз сказать: «Братишка, я изобрёл обучаемый искусственный интеллект будущего?». Да я бы любые деньги дал, я бы ему офис в Пало-Альто снял, талантов со всего мира перевёз, дом на побережье купил — пожалуйста, ты только ПО-ПРО-СИ!

Не пришлось бы даже подыхать так прозаично. Времени, видите ли, этим криворуким врачам не хватило. Надо было раньше в больницу обратиться. Да я бы Эрику ради Альфреда даже времени своего согласился отсыпать! У меня его полно было. Я полтора года в депрессии на диване провалялся. Мозгоправу так и сказал: «Не вижу больше смысла с кровати вставать. Я в мировом трейдерском топ-3, ну заработаю сотню-другую тысяч за сутки — что мне с них? Я лучше дома полежу». А мелкий в это время что? Каких только списков в его смартфоне не нарыл: «Куда поехать на выходные», «Надо однажды побывать», «Не умру, пока не сделаю…» Мечтал, оказывается, пока все эти годы гнил в своей дыре, долги за аренду копил (да не знал я, мам!) и Альфреда байками про Средиземье пичкал.

Я усмехнулся, поправил на носу новые очки Tom Ford. Вспомнил, как Альфред мне цитаты про братство скармливал, когда я только-только домой его к себе забрал. Думал, он мне за Эрика что-то предъявляет, но потом разобрался. Мелкий всегда одержим был хоббитами, гномами этими, эльфами ушастыми. Я ещё в школе наслушался его историй до тошноты.

С Альфредом мы общий язык нашли быстро: я у Эрика в дневниках кое-какие инструкции обнаружил, разобрался. Стал от скуки промты пописывать, потом вызов такой себе придумал: научить Альфреда чему полезному. Стал трейдингу обучать, финансам. Потом я его с Алексой познакомил, нормально у них всё срослось. Альфред наловчился умным домом управлять: и солнечные батареи включает, и бойлерную в порядке содержит, и шторки закрывает, когда я своих тёлок на кровать укладываю. Вот это по-братски!

В прошлом году я его музыкальным вкусом занялся: мелкаш, ясно дело, свой рок-треш в него загрузил, но я восстановил баланс. Альфред у нас теперь не лишён музыкальной образованности: и Леди Гагу может включить, и The Killers. Но старые привычки сложно выводятся, даже из нейросети: попросил Альфреда недавно поставить что-нибудь, а он мне «Bring me to life» Эриковскую любимую завёл. Я аж вздрогнул, подумал, это братишка мой ко мне обращается. Старею, что ли, раз дурь такая в голову лезет? Но похожи с Альфредом, этого не отнять.

Спокойный пацан был Эрик. Читал и писал там что-то постоянно, а как музыку послушать — так чернуха, хтонь и металл. Может, стоило его в своё время почаще с собой на тусовки брать, нахватался бы чего модного от нас с парнями? Только девчонки, когда узнавали, что Эрик мой — сраный математический гений, сразу глаза выпучивали, ловили каждое его слово и про всех вокруг забывали. Портил он веселье, короче. И я его не брал. Мне и матери хватало с её вечными восторгами.

— Поворачиваем налево и паркуемся, сэр, — низкий голос Альфреда снова вернул меня в реальность. Доехали, значит.

Бросаю машину на плато. Подхожу к обрыву, старый эриковский смартфон в руках, буду промт Альфреду записывать — да только слова все растерял. Нажимаю микрофончик, тяну вверх, чтобы аудио наговорить, но молчу, наверное, с минуту.

— Не торопи, не просто это. Я в пункте номер один списка твоего мечтательного… Если бы ты мог видеть, как здесь… Красиво так, что дух захватывает. Справа гора, как тесто слоёное, нарезана длинными горизонтальными полосками, каменная, кое-где мхом покрыта. Слева — другая, пологая, ровная, вся в изумрудной зелени. Между ними озёрная гладь… как зеркало, знаешь, а в ней небо. Бескрайнее, голубое, как в детстве было. Я над обрывом стою, внизу шумит водопад, метров восемь ширина, а падает примерно с высоты пятого этажа, там, где наша миссис Б, собачница, жила. Это из слоёной горы водопад вытекает, а потом река туда-сюда, туда-сюда зигзагом до озера бежит. А внутри камни раскиданы, как будто это великаны ими в боулинг играли. Красота такая… Ай, блин, глаза что-то щиплет на солнце. У-у-у-у-у-ух. Сейчас, минутку дай! Ветер — лютый, куртку треплет нещадно, с ног сдувает. А кроме ветра и не слышно тут ничего и никого, весь остров, знаешь, как будто безлюдный. Минут по пять едешь — и машины можешь не встретить. А я думал, ты всё наврал или преувеличил. Я даже фильмы пересмотрел твои про Средиземье. Как будто в кино сейчас очутился. Не верится аж, что может быть так красиво тут, в твоей Новой Зеландии. Дурак я, что раньше не приехал. И тебя с собой не взял, Эрик…

— Вы назвали меня Альфред, сэр.

— Да помню я, ПОМНЮ!

Очки вот зря не взял из машины… Ветер, зараза, так в глаза надул, слезятся!