Мурманская область, 2022 год

— Ну вот, — Ася вздохнула раздражённо, когда дорога перед ними внезапно скрылась под водой. — Приехали.

Машина стояла на окраине литорали, в паре километров от рыбацкого домика, где они собирались переночевать. Серебристый прилив жадно расползался по дороге, затапливая колеи и превращая глину в вязкое месиво. В это время там точно не проехать: вода на Белом море поднимается на два метра, а другого пути к тоне нет. Кирилл сморщился, цокнул, но так и не удостоил жену ответом. Лишь молча вылез из машины и, зайдя за хвойный куст, зажал сигарету зубами. Ася осталась в салоне наедине со своим негодованием.

Она достала из бардачка тонкую серую газетку, над которой он ещё недавно посмеивался: «Что за ностальгия по девяностым, Ася, у тебя же телефон есть». Вот только Кирилл даже в Интернете не удосужился посмотреть.

На передовице — таблица приливов и отливов. Сегодня: прилив в 16:10. На часах было 15:50.

Она открыла окно и крикнула:

— Я ж тебе говорила, смотри газету! Проезд в отлив только до четырёх!

Послышался шорох куртки и покашливание. Он снова подхватил какую-то простуду.

Чтобы отвлечься, Ася включила радио. На первой попавшейся станции шли новости:

— Лауреаты Нобелевской премии по физике Ален Аспе, Джон Клаузер и Антон Цайлингер экспериментально подтвердили существование квантовой запутанности, когда частицы, разделённые в пространстве, мгновенно влияют друг на друга. Считается также, что время в этой теории не течёт линейно, а является своего рода «иллюзией», зависящей от квантовой запутанности...

Она фыркнула. На фоне размытой прибрежной дороги квантовая физика звучала особенно сюрреалистично. Переключила волну. Сквозь шипение и треск прорезался зажеванный сигнал:

— ...у Репина... машина застряла... ручей промыл яму... если кто слышит — отзовитесь, вода уже по колёса...

Ася отпрянула. Этот хриплый голос показался ей смутно знакомым.

— Кир, — позвала она. — Тут кто-то передаёт по радио, они застряли прямо на дороге, по которой мы собирались ехать. Может, на нашей стороне. Надо помочь, наверное, а?

Он сел в машину, тяжело дыша. Лицо серое от раздражения, кашель хриплый.

— Что слышала? — спросил Кирилл, вытирая нос.

— Кто-то застрял. Просили помощи. У ручья машина ушла в яму.

Они решили дождаться отлива, а потом уж вытаскивать неудачливых туристов. Оставалось только надеяться, что у них тоже есть палатка и спальники. Ночи за Полярном кругом холодные даже летом. А вода такая, будто в проруби, заболеть — раз плюнуть. «И на кой только чёрт мы попёрлись одни?» — подумала Ася, пока заваривала на горелке чай. Исследователи из них были так себе, и не время начинать. Они заснули прямо в машине, кутаясь в плед на заднем сиденье. Ночь прошла тихо, как будто море уснуло. Только вот у Кирилла голос почти пропал.

Утром дорога обнажилась. Их «Нива» мягко шлёпала по плотному песку, пока у одного из ручьёв не затрещала подвеска и машина не замерла, клюнув носом.

— Выручили называется. Помогли. Теперь нас кто вытаскивать будет? — выругался Кирилл. — Ручей, зараза, промыл яму.

Машину вело носом вниз, вода тихо булькала под днищем. Ни сети, ни сигнала. Только небо и полоска горизонта. Ася осмотрелась в поисках следов тех туристов с радио, но будто здесь их никогда и не было. То ли она неправильно расслышала, то ли разминулись. Будто бы это возможно. Дорога на тоню Репина всего одна — эта, вдоль берега.

— Надо звать на помощь, — сказал Кирилл, безуспешно бегая по зарослям в поисках сигнала. — С рации. Она у тебя в рюкзаке?

Ася кивнула и подала рацию. Он включил её, откашлялся и начал настраиваться на радиоэфир. Затем через какое-то время прислонился к микрофону и нажал кнопку передачи:

— Мы у тони Репина, сломалась машина, просим помощи. Если кто-то слышит — отзовитесь. Но оставайтесь до отлива: вода по колёса уже подбирается, батарея садится.

Он повторил сообщение. Ася испытала дежавю. Голос был точь-в-точь как тот, что она слышала вчера. Даже интонации и осиплость.

Ася побледнела.

— Это ты... — прошептала она.

— Что?

Рация тихо потрескивала, как будто в ней осталась какая-то остаточная тень сигнала.

— Кирилл... — позвала Ася. — А если это не радиопомехи? Не эхо? А мы сами? Только не сейчас, а в другой раз?

Он посмотрел на неё. Впервые по-настоящему настороженно.

— Там что-то в новостях говорили про Нобелевку. Что у запутанных частиц нет прошлого и будущего. У них всё сразу.

— Всё сразу?

— В одном времени. Или вне времени. Мы могли быть и там, и здесь, и в тот момент... сразу.

Они молчали. Где-то вдали прилив вновь начал ползти по литорали. Ася смотрела в сторону пустой дороги, и ей казалось, что мир стал вдруг тонким, как лёд в октябре. Вода пришла, и снова ушла. А Белое море дышало в манихе, краткой паузе между волнами. И в этой тишине Ася впервые поняла, как это быть связанными не только друг с другом, но и с будущим.

Она вспомнила голос по радио: «...если кто слышит...». А может, это и не предупреждение. Может, мы не пытаемся помочь себе в прошлом. Может, это просто... мы, отражённые в каком-то другом срезе. Как частица и её пара. Всегда связанные. Без «до» и «после». Ася почувствовала себя в эксперименте, будто она частица, а водная гладь — зеркало.

Белое море дышало медленно и ровно. Как будто знало.