Надо мной снова нависала Курица, которая подходила ко мне несколько секунд назад, чтобы узнать насчёт скидок на шампуни для мужчин и памперсы. Я снова объяснила ей акцию, и Курица закудахтала — неловко засмеялась, значит. Вся она на несколько секунд вспыхнула оранжевым. Смутилась. Я моргаю, чтобы увидеть под её аурой человека. Это молодая мамаша, вся увешанная пакетами, она ведёт за собой пятилетнего мальчугана. Моргнув, я вижу и его ауру. Это маленький Тигрёнок, подёрнутый зелёным светом. Он спокоен, сыт, и, вероятно, скоро захочет спать. Его мама, напротив, меняла цвета как сломанный светофор — оранжевый, жёлтый, красный, синий и потом снова оранжевый.

— Де-э-э-эвушка, вы не подскажете? — Это Старая Овца, давняя посетительница. Часто берёт самый дешёвый порошок и мыло с запахом земляники. Даже в человеческом облике она похожа на овечку — кудрявые седые волосы и аккуратно подшитое светло-бежевое пальто с заплатками.

Я подсказываю ей, зачем вообще в мире существует кондиционер для белья. Старая Овца разочарованно блеет и ставит его на место. Сегодня она отказалась от земляничного мыла в пользу обычного хозяйственного. Она такая бледно-синяя...

— Давайте сделаю скидку? — предлагаю я.

— Нет, спасибо милая.

Старушка вся вспыхивает красным. Ого, какая гордость. Впрочем, мне нельзя вмешиваться так сильно.

Ко мне боязливо подкрадывается Кошечка — директор магазина. Она вся взволнованная и мерцает серебристым.

— Я заменю тебя. Они пришли. Только давай на этот раз быстро, ладно? Они пугают всех клиентов.

Я действительно чувствую их приближение. Когда они тут, становится труднее дышать.

— Я больше не хочу этого делать.

— У тебя нет выбора, милая.

Кошечка тускнеет и сереет. Скоро она тоже станет такой же, как они.

Открывается дверь. Мне в нос сразу же бросается запах мускуса, и я морщусь от неудовольствия. Люди неосознанно отпрянули от новопришедших. Они выглядят как обычные люди, но стоит мне моргнуть, я вижу их ауру. Чёрная, как дым, она скрывает их сущность. И они голодные, как всегда. Один хватает меня за фартук и тащит в подсобку. Если присмотреться (пока облако не слишком чёрное), то можно увидеть, что когда-то он был Филином.

— Я не хочу так. Прошу вас! — В моём голосе проскальзывают истерические нотки. Я сама в отчаянии от собственной беспомощности.

— Зайка, мы же об этом говорили, — протягивает Бывший Филин. — Мы не будем тебя трогать, пока ты нам полезна, мы обещаем.

— Я больше так не могу...

Слёзы сами катятся из глаз. Самый Главный наклоняется ко мне, и я не могу дышать из-за удушливого запаха мускуса. Я моргаю, чтобы снова увидеть в нём человека. Его тягучая чёрная аура пугает меня.

— Маленькая трусливая Зайка. Как мило ты поджимаешь свои ушки и хвостик, я вижу. Я еле сдерживаюсь, чтобы не укусить тебя в твою нежную шейку прямо сейчас — настолько мне нравится твой страх.

Остальные загудели — они совершенно забыли, как смеяться по-человечески. У меня дрожат колени. Самый Главный подхватывает меня, чтобы я не упала, и прижимает к коробкам с порошками. Его чернота душит меня.

— Может, мне придётся съесть Кошечку, которая сейчас стоит у кассы? Кошечка — хищник, пусть и маленький. А не будь её... Кто же тогда будет тебя оберегать, такую малютку?

— Не нужно.

— Зайка, моя золотая, маленькая Зайка. Мы же не просим многого?

— Нет.

— Верно, нет. Всего лишь один человек в неделю. Разве это критично?

— Нет.

— Вот именно. Мне надоели эти разговоры каждую неделю. Мне надоело ловить тебя при побегах. Мне же не хочется тебя пугать. — Но вместо того, чтобы отстраниться и не пугать меня, он бормочет эти слова прямо мне в шею.

— Ты не единственная можешь видеть сущности людей, — ввернул Бывший Филин. — Тебя легко можно заменить.

Самый Главный резко поворачивается, и я пытаюсь отдышаться. Филин, встрявший в разборки, понимает, что сделал ошибку, но уже поздно. Он вскрикивает от боли, но никто не слышит крика. Остальные подхватывают его, чтобы он не упал и не наделал шума. Он без сознания. Я вздрагиваю, вспоминая ощущения.

— Ты же не хочешь так же, Зайка? Просто скажи нам, кто уже готов стать нашим ужином.

— Женщина в светлом пальто. Она вдова, без родственников и у неё, кажется, туго с деньгами. Её не будут искать.

— Старая Овца, воняющая мылом?

— Да...

— Ты меня постоянно разочаровываешь, Зайка. В следующий раз я начну раздумывать над тем, чтобы съесть Кошечку. Она явно выглядит свежее.

Они оставляют меня. Я оседаю на пол и закрываю лицо руками, но не плачу, а просто раскачиваюсь из стороны в сторону. Меня это успокаивает. Я больше никогда не увижу ту женщину, а Кошечка меня не послушает. Это ведь просто бредни сумасшедшей — владельцы магазина мечтают сожрать её душу! Скорее всего, в следующий раз придётся искать кого-то более аппетитного, чтобы они хотя бы на две недели забыли про Кошечку.

Я привожу себя в порядок и выглядываю из подсобки. Вижу молодого парня, стоящего у стенда с моющими средствами. Моргаю. Охотничий Пёс, вроде борзой, весь в голубом сиянии. Он сосредоточенно изучает этикетку таблеток для посудомоечной машины. Натягиваю на себя дружелюбную маску.

— Здравствуйте! Я могу вам чем-то помочь?