Он заметил её в очереди к банкомату и поначалу даже не поверил собственным глазам — неужели? Она, разумеется, стояла в медицинской маске, в отличие от многих несерьёзных молодых людей, уверенных, что правила устанавливаются не для них. Никаких сомнений, это она. От одного взгляда на лёгкую фигурку, мальчишескую стрижку, беззащитную шейку Максим Яковлевич порывался с возгласом: «Не смейте!» заслонить её грудью. Максим Яковлевич пока не придумал, кому бы он мог крикнуть: «Не смейте!» — но вся эта фантазия о Юлии Владимировне приводила в волнение, заставляла нервничать, вульгарнейшим образом потеть и протирать очки, да и после он ещё долго не мог взять себя в руки.

Как глава отдела по учёту и планированию продаж, Максим Яковлевич слыл человеком серьёзным. Он был, конечно, не чужд веселью и даже позволял себе хохотнуть в некоторых особенно смешных местах в произведениях Салтыкова-Щедрина или скупо улыбнуться в ответ на тост директора Гамлета Аванесовича, но не допускал возможности опуститься до сомнительных острот «Вечернего Урганта» или, упаси бог, «Камеди Клаба». Об этих зрелищах он узнал случайно от более легкомысленных коллег. Все эти современные молодые люди совершенно не учитывают влияние культурных феноменов на развитие мышления. Юлия Владимировна была приятным исключением. Максим Яковлевич впервые заметил её на зум-совещании и был поражён грамотной речью с чёткой артикуляцией и правильным употреблением глаголов «класть» и «звонить». Всё-таки должность копирайтера обязывает. Как говорят культурные люди, noblesse oblige. Удовольствие слушать грамотную речь тут же сменилось удовольствием наблюдать очаровательные девичьи ушки, а любуясь ртом Юлии Владимировны, нельзя было не отметить чудесную пухлую верхнюю губку, чуть вывернутую по направлению к вздёрнутому носику. Ох ты ж, боже мой, да что ж это такое! Максим Яковлевич явственно почувствовал некоторую спёртость в груди. Он чуть было не отнёс это на счёт проявлений ковида, но обоняние и вкус по-прежнему присутствовали, а вот с температурой творились нелады. Рука потянулась ослабить галстук, чего Максим Яковлевич никогда себе ранее не позволял — ни на реальных совещаниях, ни в зуме.

По окончании совещания Максим Яковлевич вытер мокрый лоб, померил температуру (оказалось, нормальная), давление, прошёлся по комнате, на всякий случай поприседал и подышал на пять счётов. Вроде бы полегчало. Но смятение возвращалось каждый раз, когда он вспоминал движения губ Юлии Владимировны и плавный поворот её шеи. Максим Яковлевич решил, что просто переутомился, и приготовился лечь спать пораньше, как обычно советовала в таких случаях его почившая супруга Нина Моисеевна. «Ниночке бы она понравилась», — успокоил себя Максим Яковлевич и забрался под одеяло. Спал плохо: во сне он защищал Юлию Владимировну от неизвестных злодеев, ворочался, несколько раз просыпался, а когда на следующий день не смог вспомнить, чем условия поставки FСA отличаются от CIP, понял, что легкомысленнейшим образом влюбился...

Тут Максим Яковлевич вынырнул из грёз и обнаружил, что по-прежнему стоит в очереди. «Что же это? Мне же не нужны наличные. Аптека закроется, не успею...» — тревожно мелькало в голове. Юлия Владимировна неумолимо продвигалась к банкомату. «Я же просто хотел купить что-нибудь от головы. Не бросаться же мне к ней посреди улицы! Какая пошлейшая ситуация!» — бормотал про себя несчастный, то и дело сдвигая запотевшие очки на приличествующее им место. Несколько раз Максим Яковлевич порывался уйти, но неумолимый бес — а может быть, и влюблённое сердце — упрямо толкали его под ребро, и он делал очередной шаг вперёд.

Вот Юлия Владимировна отошла от банкомата и лёгкой походкой устремилась дальше. Раззадоренное сердце властно толкнуло Максима Яковлевича под ребро, и тот поспешил за девушкой.

«Позвать в кафе? Невозможно! Там полно бессимптомных! А на мне отдел, отчёт... Может быть, прогулка? Погода мерзкая. Не могу же я её пригласить к себе? А почему бы, собственно, и нет — я же не кто-нибудь там! Я в конце концов не всех подряд приглашаю!»

Сердце радостно сигануло, диафрагма импульсивно ёкнула, по спине робкого влюблённого разбежались мурашки. Протянув руку, он открыл было рот... В этот момент Юлия Владимировна толкнула дверь кафе и вошла внутрь. Войти или нет? Нервно сглотнув сухим горлом, разочарованный Максим Яковлевич осторожно заглянул в окно. Вот она прошла к столику, сняла маску... «Не продезинфицировав рук? Ай-яй-яй, какое безрассудство, только что от банкомата же!» Внезапно очаровательная Юлия Владимировна громко чихнула два раза подряд. И не в локоть, как можно было бы ожидать от девицы её образования и воспитания, а самым неприличнейшим образом — не прикрывши чудесного рта! Максим Яковлевич резко отшатнулся от окна, как будто микробы могли просочиться через стекло. Отдышавшись, он постоял несколько секунд, борясь с собой, потом тряхнул головой и, вздохнув облегчённо, направился в сторону утешительных зелёных огней аптеки.