Телефон снова зазвонил. Марина бросила взгляд на экран: тот же незнакомый номер. Как не вовремя! Именно сейчас, когда она работает над статьёй, а у неё над душой стоит ответственный секретарь газеты и требует сдавать материал! Марина нервно схватила трубку и хотела было уже отключить телефон, как он зазвонил снова. Обречённо вздохнув, провела пальцем по экрану.

— Я слушаю.

— Марина Анатольевна? — услышала незнакомый мужской голос.

— Да, это я... А вы кто?

— Лейтенант полиции Савельев, Павел Алексеевич. Несовершеннолетний Логинов Андрей Викторович ваш сын?

Лейтенант полиции?! Марина потёрла лицо, потом растерянно посмотрела на ладонь. Осталось ощущение, что на руках липкая паутина. Откуда?!

— Несоверш... несовершен... Да, Андрей Логинов мой сын... Господи, да что случилось-то, он жив?!

Марина нашарила ногой под столом туфли, которые сняла, когда работала. Набегалась сегодня до мозолей за этими важными инвесторами, дресс-код пришлось соблюдать. Попыталась воткнуть распухшие ступни в узкие лодочки с модными металлическими каблуками. Ведь ей сейчас нужно будет куда-то бежать. Куда?!

— Жив. И даже местами здоров, — с юмором у лейтенанта, похоже, всё в порядке. Только Марине было совсем не до смеха.

— Да что произошло, в конце концов?! Вы что, издеваетесь? — вскипела она.

— Никто не издевается. Только вам лучше к нам приехать, в РОВД на улицу Чайковского.

Марина вылетела из редакции, чуть не сбив по дороге ошеломлённого ответственного секретаря газеты Петровича. На её счастье у подьезда стояла редакционная машина, а водитель Славик курил рядом.

— Слава! — закричала Марина. — Умоляю, на Чайковского в РОВД, у них Андрюша мой!

Славик понимающе кивнул, затушил бычок, смачно на него плюнув, и открыл ей дверцу. Марина плюхнулась на сиденье, глянула в зеркало. Да уж, видок у неё ещё тот, встрёпанная тётка с красным лицом, тушь размазалась. Марина достала платок, потёрла глаза, немного пригладила волосы, всё же в любой ситуации нужно сохранять реноме ведущего обозревателя ведущей областной газеты. Да и Андрюха, главное, жив, а уж что там произошло такого ужасного, сейчас она разберётся. Ну не убил же он, в конце концов, свою училку по английскому, которая просто зашпыняла ребёнка придирками по делу и без! Она вспомнила, как, начитавшись книг по психологии подростков и детско-родительских отношений, на вопрос сына: «Мама, а как ты поступишь, если я кого-нибудь убью?» — ответила: «Я буду думать, где тебя спрятать!» Что, уже нужно?!

Она влетела в здание РОВД и закричала дежурному:

— Мне к лейтенанту Савельеву!

Дежурный молча показал на дверь. Марина вошла в кабинет и первое, что увидела — сына, сидевшего на стуле с опущенной головой.

— Андрюша, — она бросилась к нему, обняла. — Что случилось?

Андрей скорчил презрительную мину и пожал плечами. Марина оглянулась. В комнате находились ещё люди. Молодой человек за столом в форме — это, похоже, тот самый лейтенант, какая-то немолодая женщина в строгом костюме с папкой в руках и почему-то их домоуправ Иван Сергеич.

— Присаживайтесь, Марина Анатольевна! — Лейтенант показал ей на стул у своего стола. Марина плюхнулась на сиденье, не сводя глаз с сына. — Такая тут у нас история произошла. Некрасивая.

— Да, — почему-то визгливо подхватил Иван Сергеевич. Странно, раньше она не замечала, что у него такой противный голос. — Порча государственного имущества, мамаша. Сыночек ваш постарался!

— Ничего не понимаю! — Марина повернулась к Савельеву. — Может, вы мне всё-таки объясните, что произошло и какое преступление совершил мой сын?

При этих словах Андрей вздрогнул и покосился на мать.

— Вашего сына застали в тот момент, когда он совершал хулиганские действия, расковыривая только что отремонтированную стену дома.

— Вот такой кусок штукатурки отковырял, а это деньги, между прочим! — простонал Иван Сергеевич. Как будто это не штукатурка от дома отвалилась, а зуб у него изо рта выпал.

Марина повернулась к сыну.

— Андрюш, ты что?! — Раньше в таких странных поступках её ребенок замечен не был. — Что это было, скажи?

Андрей поднял голову и посмотрел на мать.

— Нет.

— Вот, — Иван Сергеевич вытянул в сторону мальчика палец и тряся им, завопил: — Вот она, современная молодёжь! Ничего им не дорого, ничего им не свято! Всё готовы разрушить, всё продать! Ты и родину предашь, не задумываясь!

— Так, стоп! — Савельев поморщился. — Марина Анатольевна, мы составили протокол об административном нарушении, заплатите штраф, а сына вашего поставим на учёт в ПДН. Вот представитель здесь, она вам всё объяснит, какие будут ваши дальнейшие действия.

...Марина вышла из отделения полиции только через час. Она устала так, как не уставала после командировки, когда нужно было давать материал в номер с колёс. Она шла к остановке, рядом понуро плёлся сын.

— Может, ты всё же расскажешь мне, что на тебя нашло? — снова спросила она у него. Он кивнул.

— Да. Только там показать нужно...

Марина внимательно посмотрела на сына. Ехали молча. Вышли из автобуса на своей остановке и направились к дому. Марина терпеливо ждала. Сейчас Андрей ей всё объяснит, он не мог сделать ничего плохого! И тогда она... Что она сделает со всеми этими чинушами, Марина не успела придумать. Андрей вдруг остановился на углу, потянул её за рукав.

Их старинный дом из красного, ещё дореволюционного кирпича внезапно решили отремонтировать, придать ему современный вид, как горделиво сообщал всем домоуправ, и покрыли толстым слоем штукатурки какого-то бледно-жёлтого цвета. Ну да, теперь это единственное в своём роде здание ничем не отличалось от таких же близнецов на улице. Марине это жутко не нравилось, но бодаться с противным Иваном Сергеевичем у неё просто не было сил, а другие жильцы её не поддержали, потому что среди них было много приезжих. Она да Марья Митрофановна из второго подъезда, пожалуй, были чуть ли не единственными, чьи предки ещё жили в этом доме.

Марина посмотрела, куда ей показывал сын. Да, большой кусок штукатурки с угла дома был отбит, в прорехе виднелся красный кирпич. Марина наклонилась ближе и ахнула. Ну конечно, ведь она сама показывала эту надпись сыну! На кирпиче было процарапано: «1941 г. Л. А. В.» и нарисована пятиконечная звёздочка. Инициалы деда... Логинов Андрей Владимирович. Дед нацарапал эту надпись, когда уходил с добровольческим полком на фронт. Было ему всего семнадцать, в регулярные войска не призвали по возрасту. Вот он вопреки уговорам родителей и записался добровольцем. Был несколько раз ранен, контужен, но вернулся живым. А сейчас его... замуровали!

— Это же прадедушка написал, когда на фронт уходил! Ты мне сама рассказывала! А они... штукатуркой!

Андрей заплакал. Марина прижала голову сына к груди. Потом сняла с ноги туфлю и со всего размаха саданула металлическим каблуком по остаткам штукатурки вокруг надписи.