Очередной рассказ врача и детектива-любителя Артура Эббота начался словами:

— Тот год выдался богатым на преступления. Однако ничто не предвещало роковых событий, пока в один прекрасный летний день утренний выпуск «Голчестерского вестника» не сообщил о побеге из местной тюрьмы заключённого, известного под кличкой «Бешеный Гном». Сбежавший был опасным преступником, грабителем и убийцей, но всё равно было странно, как этому невысокому хрупкому человечку удалось обезоружить охранника, завладеть его револьвером и скрыться от погони.

— Насколько я помню, резонанс от этого происшествия достиг даже столицы, — заметил собеседник доктора, известный журналист Харви Нэш.

— Именно так, — согласился доктор. — Почти все лондонские газеты упомянули об этом побеге в колонках криминальной хроники.

А на следующий день в доме у реки в нескольких милях ниже тюрьмы по течению произошло убийство. Полковник Чезьюбл был застрелен выстрелом в лоб. Пуля убийцы настигла его в кабинете на втором этаже дома за письменным столом в тот момент, когда он сидел на своём крутящемся кресле лицом к открытому окну и изучал документы недавно полученного им богатого наследства.

Жена полковника услышала выстрел и, обнаружив труп, вызвала полицию, которая прибыла в течение ближайшего получаса.

Провести обследование трупа попросили меня. Я без долгих колебаний согласился помочь полиции.

Захватив инструменты, я прибыл на место происшествия. Внизу, в холле, собрались местные дамы — они утешали убитую горем миссис Чезьюбл, теперь уже вдову.

— Ах, душечка, это ужасно, так ужасно! Крепитесь, дорогая, крепитесь! — звучали сочувственные голоса.

— Это невозможно... Не знаю, как я смогу это вынести... Я... я как будто предчувствовала... Вот, посмотрите, это медальон, который он подарил мне на свадьбу... Я никогда его не снимаю! Тут в центре был крупный бриллиант... Несколько дней назад камень выскочил из оправы и где-то потерялся... Я сразу поняла — это недобрый знак! И вот теперь — это... — голос дамы прервался рыданиями.

Наверху, в комнате, где произошло убийство, молодой самоуверенный инспектор полиции Дулитл, недавно прибывший из Америки и сменивший на этом посту нашего многоуважаемого Фергюсона, выслушивал отчёты полицейских.

— Под деревом, что растёт напротив окна кабинета, я обнаружил след от мужского ботинка, сэр, — басил сержант, рослый рыжий ирландец. — Размером с мою ногу, сэр!

— К чёрту вашу ногу, Пибоди! — рявкнул инспектор. — Пойдите снимите со следа слепок и измерьте его в дюймах! Может быть, он совпадёт в размере с девятидюймовым следом, который я нашёл на подоконнике — вот с этим, направленным носком из комнаты. Что ещё?

— Дерево, что растёт под окном, сэр... Ствол его снизу гладкий, чистый, повреждений нет. Первые ветки расположены футах в восьми от земли. Я с трудом допрыгнул до нижней...

— К чёрту дерево, Пибоди! Ещё что-нибудь?

— Гильза, сэр! От револьвера. Я обнаружил её вот тут, около двери. Закатилась в щель под плинтус. Вот она, сэр!

— Неплохо, Пибоди! У вас всё?

— Нет, сэр! Револьвер полковника, — Пибоди протянул инспектору инкрустированный золотом деревянный футляр. — Нашёл в библиотеке. Здесь не хватает одной пули, сэр.

— Замечательно, Пибоди! Отправляйтесь измерять след. Теперь вы, Дрейк! Что вам удалось обнаружить?

— В кустах у леса я нашёл вот это, — доложил начальству другой полицейский. Он протянул инспектору пустую коробочку. — Миссис Чезьюбл, вдова, утверждает, что здесь полковник держал необработанные алмазы, которые привёз из Южной Африки. Она говорит, алмазы стоили целое состояние.

— Ага! — щёлкнул пальцами инспектор. — И конечно же, когда вы нашли коробку, она была пуста!

— Точно так, сэр! — кивнул полицейский.

— Отлично, Дрейк! Вот у нас появился и мотив! Просто, как пень. Убийство с целью ограбления! Что-нибудь ещё?

— Да, сэр, — полицейский протянул инспектору дохлую ворону. — Валялась рядом с коробкой.

— Фи, Дрейк! Охота вам таскать сюда всякую падаль!

Тут инспектор Дулитл обернулся и увидел меня.

— А, это вы, док! — развязно, в американской манере, поприветствовал он. — Как раз вовремя. Осмотрите-ка беднягу полковника. Сдаётся мне, что он умер не своей смертью, ха-ха!

Стараясь не показать, как меня покоробили эти неуместные шутки, я приступил к делу.

Я обнаружил, что смерть полковника наступила в результате огнестрельного ранения не далее как час тому назад — тело было ещё тёплым. Рана располагалась в центре лба. Очевидно, пуля была выпущена с близкого расстояния через открытое окно — скорее всего, убийца прятался в ветвях росшего напротив дерева.

Когда я осматривал тело, я нашёл в складках домашнего сюртука маленький камушек — красиво огранённый бриллиант.

Я закончил осмотр как раз в тот момент, когда полицейские, обыскивающие окрестности, вернулись с двумя задержанными. Их обнаружили почти одновременно: одного возле леса, другого — в стоге сена на берегу. Первый оказался мистером Поджерсом, братом жены покойного полковника, а второй — тем самым преступником, что накануне сбежал из тюрьмы. Оба задержанных были вооружены — у Бешеного Гнома отобрали револьвер охранника тюрьмы, а Поджерс предъявил своё оружие сам. В револьвере охранника недоставало одной пули, в оружии Поджерса — двух.

Когда мы спустились в холл, где всё ещё находились дамы, высокий, широкоплечий молодой человек не выглядел ни капли смущённым или испуганным. Виновато улыбаясь, он протянул инспектору револьвер.

— Прятал от вас, — чистосердечно признался он. — Думал, найдёте у меня и заподозрите в убийстве зятя. А я за всю жизнь не наделал ничего страшнее карточных долгов! Ну да разве ещё пару ворон подстрелил сегодня — с девяти утра охочусь за ними!

Бешеный Гном молчал, злобно сжав челюсти и уткнувшись глазами в пол. Его обыскали, и в правом кармане поношенного жилета нашли горстку необработанных алмазов.

— Я ничего не украл! — кричал Гном во время обыска. — Я нашёл это в лесу! Я видел, как вот этот, — он указал на Поджерса, — прятал под кустом коробку!

В комнате появился Пибоди.

— Двенадцать дюймов, сэр! — басом доложил он.

— К чёрту дюймы, Пибоди! — хлопнул его по плечу инспектор. — Убийца у нас в руках. Док! Не хотите защёлкнуть у него на руках наручники?

— С удовольствием, — ответил я, подошёл к убийце и защёлкнул на запястьях металлические кольца.

Это простое действие возымело эффект разорвавшейся бомбы, ведь полицейские «браслеты» охватили не грубые мужские запястья, а тонкие женские ручки. Леди Чезьюбл — именно её теперь сковывали наручники — огласила комнату оглушительными криками и бросилась к двери, а свидетели этой сцены замерли, словно поражённые громом.

Надо отдать должное инспектору: он мгновенно сориентировался и без лишних вопросов приказал задержать преступницу. А проведённая на следующий день баллистическая экспертиза полностью подтвердила мои выводы.

— Но как же вы распутали этот клубок преступлений? — воскликнул заинтригованный журналист. — Почему вы решили, что убийцей полковника была его жена?

— Об этом же спросил меня инспектор, когда преступницу увели и мы остались одни. Я объяснил ему, что все улики указывали на то, что именно она, стоя в дверях, застрелила мужа из его же собственного револьвера, поэтому гильза и была найдена возле двери. Затем она развернула крутящееся кресло так, чтобы тело оказалось лицом к окну. В этот момент из её медальона выпал бриллиант, который затерялся в складках сюртука полковника. Её мотив — завладеть недавно полученным мужем наследством и его алмазами.

Преступница была в сговоре со своим братом. Совершив убийство, она встала на подоконник и передала коробку с алмазами Поджерсу, который забрался на дерево. Поэтому на подоконнике был след в девять дюймов, а под деревом — в двенадцать. Бешеный Гном не врал. Он действительно видел, как Поджерс прячет алмазы. Сам Гном не смог бы забраться по стволу дерева до первых веток — тех, до которых с трудом дотянулся высокий Пибоди.

Инспектор во всём согласился со мной, ведь он тоже заметил, что Поджерс выдал себя, проговорившись, что знает о произошедшем часом ранее убийстве, хотя, находясь в лесу, не мог быть в курсе, — если только сам не был соучастником преступления...