Я часто приходила к бабушке. Поднималась на пятый этаж кирпичной хрущёвки мимо дерматиновых дверей, за одной из которых жил самый большой кошмар моего детства — местный алкоголик Сизый Нос. Как его звали на самом деле, не знаю, но прозвище очень ему шло: пол лица его занимал неестественно раздувшийся, бесформенный нос сине-зелёного оттенка. Сам же он напоминал Громозеку из мультфильма: огромный, толстый и очень шумный. Я старалась проскочить мимо его квартиры как можно быстрей, но один раз всё-таки столкнулась с ним на крошечной лестничной площадке нос к носу — к его сизому носу. Тогда я так и не решилась пройти мимо него и позорно сбежала.

Каждый раз, оказываясь у бабушки, я первым делом проверяла полки с сокровищами в книжном шкафу. Там была деревянная семейка, привезённая из Таллинна: папа, мама и двое малышей в национальных эстонских костюмах; жёлтая плюшевая собака с длинной шерстью, которую можно было расчёсывать специальной маленькой щёточкой, болтающейся тут же, на ошейнике. Но самое главное сокровище — это жестяная коробочка с надписью: «Товарищество братьев Абрикосовых». Чуть меньше тетрадного листа, она скрывала в себе тайну. А как иначе? Почему мне не разрешалось её открывать? Даже снимать с полки было строго-настрого запрещено.

Однажды мы со школьной подругой Ленкой решили вместе готовиться к экзамену. Ко мне пойти нельзя: мама взяла на дом много работы, и ей требовалась тишина. У подруги только что родился братик, и к ней нас тоже не пустили. Тогда я попросила бабушку:

— Можно мы у тебя позанимаемся?

Сначала бабушка не хотела нас пускать, но я поклялась, что мы ничего не тронем, и она смилостивилась и пустила нас. А сама ушла по магазинам.

Ленка, конечно же, первым делом сунула нос в книжные полки.

— Какие миленькие человечки! Ой, какая собачка! Это чау-чау, да? Ой, какая коробочка!

Я не успела предупредить её, что коробочку трогать нельзя — она схватила её и стала трясти.

— Там что-то есть!

— Положи на место! — крикнула я так резко, что она вздрогнула. Но коробочку не вернула.

— А что там?

— Не знаю, но открывать нельзя.

Ленка вроде не вредина, но тут в неё как будто бес вселился.

— А ты отними!

Она стала прыгать передо мной и смеяться, высоко подняв коробочку над головой.

— Скажи, что откроем, тогда отдам, — дразнила она.

Я тоже подпрыгивала, но Ленка была намного выше. Я только оттеснила её к балкону. Нащупав балконную ручку, она повернула её и выскочила наружу. «Ну всё, попалась», — подумала я и шагнула за ней на балкон. Ленка стояла у самых перил и держала коробочку на вытянутой руке. Она уже не смеялась. Я прижала её животом и потянулась за коробочкой. Я смотрела Ленке в глаза и не поняла, нарочно она разжала пальцы или нет... Я только услышала, как что-то металлическое ударилось о бетон несколько раз подпрыгнуло, задребезжало мелко-мелко на месте и затихло. Мы с Ленкой одновременно перегнулись через перила. «Товарищество братьев Абрикосовых» лежало двумя этажами ниже на балконе Сизого Носа.

Первой заговорила Ленка.

— Я случайно. Давай твоей бабушке ничего не скажем! — тут же выпалила она.

Ленка смотрела на меня круглыми умоляющими глазами. А я всё никак не могла прийти в себя: что же это такое? Коробочка, которую даже трогать нельзя, лежит у самого страшного человека на свете!

— Я пойду за ней, — отдышавшись, сказала я.

— Ты? Туда?!

Я кивнула и направилась к лестнице. Ленка осталась и испуганно выглядывала из квартиры. Не знаю, как долго я спускалась с пятого этажа на третий. Наверное, несколько лет. Я представляла, как ужасный Сизый Нос набросится на меня, как он будет ругаться самыми страшными словами. А может, дома он и правда превращается в Громозеку?

Я остановилась у дерматиновой двери и позвонила. С той стороны послышались шаркающие шаги, потом звяканье ключей, а потом... дверь приоткрылась. Сизый Нос устало посмотрел на меня.

— Простите, — пролепетала я, — мы случайно уронили на ваш балкон коробочку.

— Что? — прокашлялся Сизый Нос.

Я объяснила. Он, не говоря ни слова, отступил, пропуская меня внутрь. На дрожащих ногах я прошла всю комнату и свернула на балкон. Вот она! Лежит кверху дном, крышка отлетела в сторону, а по всему балкону рассыпаны письма. Я сгребла их и посмотрела на хозяина квартиры.

— Ну вы даёте, — только и сказал он. И вдруг улыбнулся. Улыбающееся лицо его уже не казалось таким страшным, да и нос вроде был уже не такой огромный и сизый.

Я пробормотала: «Спасибо!» — и бросилась наверх.

Ленка так и стояла в дверях.

— Ну? Что?

Я протянула коробочку. Крышка была сломана и больше не закрывалась. Конечно, мне пришлось рассказать бабушке о том, что случилось. А она почему-то совсем не рассердилась. Наоборот, усадила меня рядом и рассказала, что хранит в коробочке дедушкины письма: и те, что он писал ей в молодости, и те, что присылал из больницы в самом конце.

— Когда меня не станет, — вздохнула она, — возьми эту коробочку себе.

Тогда я отмахнулась:

— Ну как это не станет? Ты будешь всегда!

А сейчас, когда я беру коробочку с полки над письменным столом, то неизменно вспоминаю её взгляд и немного грустную, немного нежную улыбку. Почти такую же, как у Сизого Носа, самого большого кошмара моего детства.