Метеорологи снова обещали грозу, но я всё-таки решил прогуляться по полю в нескольких километрах от моей дачи. Там увидал я странную картину: в самом сердце по колено в траве стоял мальчик и пристально смотрел в небо. Его одежда была совершенно простой: лёгенькая льняная рубашка, испачканная травой и сажей, рукава которой были закатаны по локоть, тёмные короткие штанишки с оттянутыми карманами. Сам белобрысый, немного чумазый, но с ясными, большими васильковыми глазами, в которых светился задорный огонёк. В руках мальчик держал добротный старый лук. Он явно был несколько великоват мальчику, но тот будто не замечал этого: он сосредоточенно смотрел в небо, где проплывали огромные кучевые облака.

Вдруг мальчик резко поднял лук и выстрелил вверх — стрела сорвалась с тетивы и умчалась в лазурные небесные просторы. Маленький стрелец некоторое время, сощурившись, всматривался прямо перед собой, в поле, будто ждал чего, но вскоре раздосадованно оглянулся на меня, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца.

— Куда ты целился, малой? — спросил я, подойдя ближе.

— В небо, — пожав плечами, ответил мальчик.

— Но зачем?!

— Хочу сбить облако, — как бы нехотя пояснил он, запуская руку в бездонный карман штанов.

Он бережно извлёк небольшую коробочку и, немного поколебавшись, протянул её мне. Пока я справлялся со стягивающим её огрызком бечёвки, мальчишка ещё раз выстрелил в небо. Стрела вновь ушла в синюю даль и, что поразило меня до глубины души, не вернулась обратно, в отличие от её предшественницы, валяющейся теперь метрах в десяти поодаль. Мальчик удовлетворённо хмыкнул и вдруг побежал куда-то вперёд, к видимой лишь ему цели.

Он уже шарил в высокой траве руками, когда я, запыхавшийся, подоспел к нему. Мальчик встал с колен, бережно держа непонятный предмет в руках, и показал мне свою находку.

— Это облако, — сказал он без гордости.

На руках парня лежало маленькое, величиной с ладошку, облачко — мягкое, словно вата. Я хотел коснуться его, но паренёк недовольно одёрнул руки и кивнул головой на коробку. Я наконец-то поднял крышку и увидел множество маленьких тучек. Одни из них были поменьше, другие — побольше; были нежно-голубые и почти пунцовые; вытянутые и ровные, как вырезанные по трафарету кружки; перистые и грозовые. Аккуратно перебирая мягкие, уже сухие экспонаты, я наткнулся пару раз на светло-розовые и жёлтые, сбитые, видимо, на рассвете кучевые тучки.

— Когда они падают, — с видом знатока заявил он, — становятся гораздо меньше и площе. Видите, это облако, что у меня в руках, постепенно высыхает; скоро его тоже можно будет добавить в коллекцию.

Я простоял на поле больше часа, наблюдая за чудной и забавной охотой. Когда стрела достигала своей цели, мы вместе с мальчиком бежали искать упавшую с неба добычу. К концу прогулки мне всё-таки удалось подержать влажное, только что сбитое облако. Оно быстро высыхало под лучами солнца, оседая и становясь всё площе и площе.

Домой я вернулся под вечер, восторженный и уставший. Закутавшись в уютный плед, с кружкой горячего чая устроился поудобнее на веранде и стал любоваться закатом. Небо оставалось чистым, безоблачным. Яркие звёзды лукаво заглядывали в окно, и в призрачном свете красавицы-луны можно было разглядеть угловатый силуэт ребёнка, устало прикорнувшего в поле под одиноким дубом и бережно сжимающего небольшую коробочку в своих худых руках.