Катерина, дочь человеческая, влюбилась аккурат на макушку лета. Влюбилась в златовласого сида, встреченного ею на одном из каменистых холмов. Он сидел на прогретом солнцем валуне и расковыривал разошедшийся на обуви шов.

— Проходила бы ты мимо, девушка, — сказал он, даже не обернувшись на неё. — Беги от меня так быстро, чтобы сердце выпрыгивало из груди.

И Катерина побежала. Она бежала и бежала, сбивая ноги о камни. Что же касается сердца, то оно действительно выпрыгнуло. К ногам, обутым в рваные ботинки.

* * *

— Мама, на северных холмах я встретила сида и влюбилась в него.

Мать ничего не ответила, только нахмурила брови и отправилась за разлей-травой, исцеляющей мелкий домашний скот от докучливых паразитов и девиц от волшебной любви.

* * *

— Пришла всё-таки, — тоскливо сказал сид.

— Пришла, — вздохнула Катерина.

— Ну чего стоило тебе тогда пройтись соседним холмом?.. Помахала бы мне издалека рукой, крикнула своё «эге-гей» да жила бы себе преспокойно, бегая по вечерам с каким-нибудь парнем по высокой траве. Нет, наткнулась, влюбилась, теперь вот будешь глазами своими меня пожирать.

— Буду, — просто сказала Катерина, пожирая глазами сида. — Я люблю тебя.

— Вот-вот, и я о том же, — невпопад ответил сид.

* * *

— Странный ты. Если не люба я тебе, чего ты тогда на этом холме сидишь как привязанный. Знаешь ведь, что я всё равно сюда ходить буду.

— В том-то и дело, что привязанный теперь я. Твоей любовью. Теперь либо ты меня должна разлюбить, либо я тебя полюбить.

— Полюби, сид, полюби! — радостно закричала Катерина.

— Ага, щас, — изысканно ответил сид.

* * *

— А ты вообще кого-нибудь или что-нибудь любишь?

— Конечно люблю, — ответил сид. — Я вообще фонтанирую любовью ко всему сущему. Моя любовь лёгкая и золотистая, как лепесток этой... как её... купальницы. Или лютика. Вот, к примеру, когда случается ветреная погода, я раскидываю руки и смеюсь, а моя любовь поднимает меня выше всех холмов и несёт вместе с ветром. Иногда версты три-четыре могу пролететь.

— А моя любовь тяжёлая, — прошептала Катерина. — Она похожа на камни, по которым я ступаю, когда иду к тебе. Она похожа на землю, потому что такая же неохватная. Моя любовь не поднимает меня над холмами, я ещё крепче врастаю в них, чтобы никакая сила не сдвинула меня с пути к тебе.

* * *

В этот раз сид был не один. Рядом с ним на замшелом каменюге восседал какой-то незнакомец.

— Вот, мой сородич, — с гордостью представил незнакомца сид. — Смотри какой! Он у нас самый красивый, в него однажды сама Озёрная леди влюбилась.

— Может, — продолжал сид, — ты тоже в него влюбишься, а? Взамен меня.

Самый Красивый Сородич, переживший любовь Озёрной леди, поймал взгляд Катерины и безмятежно улыбнулся.

В одну секунду девушка поняла, почему сама Озёрная леди остановила свой выбор на этом темноволосом сиде. Нет, не потому что он самый красивый, а потому, что от его глаз, от его улыбки исходило настоящее летнее тепло. Катерина чувствовала, как из ног её уходит усталость, словно она вошла в прохладную озёрную воду, и как расслабляются плечи.

— Он чудесный, волшебный, — прошептала Катерина. — А у тебя волосы лохматые и нос слегка курносый.

— Ну тогда я пошёл, — отчего-то раздражённо буркнул златовласый.

— Погоди! — встрепенулась Катерина. — Я с тобой!

Она подбежала к своему любимому и схватила его за руку, кинув последний благоговейный взгляд на того, кто улыбался как само Лето.

— Ха! — тут же заорал наш сид, победоносно глядя на сородича. — А ты что думал, улыбнёшься ей разок и девка сразу растает?

* * *

Сид ждал уже больше часа, наблюдая за тем, как удлиняются и густеют тени. Наконец смутное напряжение, похожее на внутренний зуд, заставило сида вскочить.

Так и есть. Разлюбила!

Лёгким и широким шагом абсолютно свободного существа он спустился с холма.

* * *

— Разлюбила, да?

К вящему ужасу сида лёгкий и широкий шаг завёл его в человеческую деревню — к дому Катерины. Та раскачивалась на самодельных качелях, ела яблоко и смотрела на розовеющие облака.

— Разлюбила? Нет. Как я могу разлюбить тебя? Тебя, которого я встретила на самую макушку лета. Тебя, пахнущего золотистыми яблоками и травами. Тебя, у которого лучший на свете курносый нос и светлые вихры.

— Почему же ты не пришла?

— Помнишь, ты сказал, что твоя любовь воздушная, как пыльца? Я тогда ответила, что моя любовь похожа на камни, на землю. Вот это настоящая любовь, думала я. Она заставляет вставать и идти к своему любимому, пусть он даже за сотни вёрст. Ты спрашиваешь, почему я не пришла сегодня? Потому что ко мне пришла любовь, лёгкая, как солнечный свет. С такой любовью никуда не надо идти. Любимые всегда рядом.

Катерина отбросила огрызок и непринуждённо взлетела с качелей.

— Помнится, ты бахвалился, что можешь версты три-четыре пролететь. Спорим, меня хватит на добрый десяток?