Изъеденное рытвинами оспы и уродливыми складками, одутловатое женское лицо поражало, шокировало. Оно должно было принадлежать скорее мужчине, пережившему много неурядиц. Ей до сорока ещё два года. Она придирчиво осмотрела себя в зеркало — фигура хороша: ни грамма лишнего жира, но и не селёдка. Это не заслуга фитнес-клубов, это четыре долгих года работы санитаркой в морге, потом два года медсестрой в реанимации.

Она много трудилась и училась. После окончания училища ещё десять лет в институте и ординатуре. Днём учёба, ночью дежурство. Сейчас она уже заместитель заведующего лабораторией. Она шла к этому так долго, что трудно поверить. Практически всю жизнь, с тех самых пор, как узнала о пластической хирургии, но цена для их небогатой семьи была фантастической. Фоном шли насмешки, оскорбления и прозвище Франкенштейн в школе, равнодушие и брезгливые взгляды парней, позже — холодность мужчин и отсутствие подруг. Весь этот жизненный путь она преодолела в одиночестве, но это не главное. Главное — справилась. Несмотря на хорошую зарплату и ухмылки коллег, она экономила на всём, каждый месяц откладывая на долгожданную операцию. Ей было так трудно оставаться любящей дочерью и внимательной сестрой. Сегодня — последний день, и в отпуск. Отпуск, во время которого она перестанет быть изгоем и сможет стать обычной женщиной, счастливой матерью и женой. И кандидат есть. Сотрудник из соседнего отдела. Многие его считают корейцем, но она-то знает, что он тувинец с красивым именем Белек. Сперва они лишь обменивались взглядами...

На вечеринке в честь Нового года они оказались за одним столом. Говорили, танцевали. Одно его прикосновение вызывало у неё озноб и головокружение. Именно тем вечером она прониклась глубоким уважением к этому скромному и упорному человеку, который добился всего своим трудом, умом и фантастическим терпением. Она ни разу не видела его злым, ожесточённым или агрессивным. Всегда тихий и спокойный. Жаль, после того вечера они очень редко встречались: авральная работа и его долгие командировки. Но теперь всё изменится.

Так она думала, в томительном ожидании разглядывая себя в зеркальную колонну на перроне. Раннее утро, а в метро уже многолюдно. Она с любопытством изучала пассажиров. Большинство либо охранники, либо строители, позже поедут продавцы и врачи, а уже потом появятся остальные.

Как обычно, все избегали смотреть на неё. Все, кроме одного старичка, что сидел напротив. Он не отводил глаз, не жалел и не насмехался — а ведь такое случалось — просто смотрел. Перехватив её взгляд, он понимающе кивнул и улыбнулся. Всего одна улыбка, но ей стало неожиданно хорошо. Тепло разлилось по телу. Она знает это тепло с детства — любящее, родительское. Комок подкатил к горлу, затрудняя дыхание. Хорошо, что пора выходить.

Весенний ветерок и яркое солнце высушили навернувшиеся было слёзы. Приветственный кивок дежурного — и вскоре привычная тишина лаборатории приняла её. Но тишина была недолгой. В дверь без стука, с хохотом ввалилась молоденькая Анечка — практикантка, дежурившая ночью — и как обычно принялась щебетать.

Вдруг среди стандартных возгласов про туфли, погоду и подружек проскочила новость.

— Вы представляете, Вера Сергеевна, он просто взял и уволился!

— Постой-постой! Кто уволился?

— Ну этот, кореец наш, Белек. Никто не ожидал, а он бац, заявление о переводе и — привет! Хорошую поляну накрыл, шикарную. Кстати, он вас вчера искал, но вы уже ушли.

— Тувинец, — машинально поправила Вера Сергеевна и погрузилась в размышления.

Солнце погасло, звуки затихли, краски померкли, голос Анечки, казалось, доносился издалека. Остальное уже не важно. Его нет. И ей уже не надо ничего. Хватит.

Трудный разговор с директором. Он хороший человек: понимал, что после операции могут быть осложнения и, уступив её настойчивым просьбам, вызвал начальника отдела кадров, чтобы втроём они обсудили кандидатуру преемника. Тяжёлый день закончился коротким чаепитием с коллегами.

В полуобморочном состоянии Вера Сергеевна добралась домой. Она так долго мечтала о нормальной жизни. Так устала от одиночества. Что ж, это лишь очередная потеря. Конечно, она хотела, чтобы её «бельчонок» восхищался ей. Не судьба. Завтра её ждёт новый путь. С завтрашнего дня она — пациентка клиники.

— Куда же ты делся, Белек Доржу? — спросила она у темноты и легла спать.

Три недели слились в одну. Процедуры, терапия, занятия с психологом. И вот настал день выписки. С дрожью в коленях она подошла к зеркалу. На неё смотрела симпатичная молодая женщина, немного похожая на неё прежнюю, только без этих ужасных рытвин.

«Эх, бельчонок! Упустил ты своё счастье!»

Вера Сергеевна застегнула дорожную сумку, ещё раз посмотрела на себя в зеркало и вышла из палаты.

— Машина у подъезда, — сказала девушка у стойки администратора.

— Какая машина? — удивилась Вера Сергеевна.

— Служебная, Министерства здравоохранения, — ответил ей такой знакомый и любимый голос.

Белек взял из её внезапно ослабевших рук сумку и повёл к выходу.