Ах, какая у Галинки кукла: настоящий младенец! Нина осторожно потрогала животик, погладила пальчики. Сколько ей одежды можно пошить! Она видела у бабушки разноцветные лоскутки.

— Галинка, дай поиграть денёк! Я верну завтра, прямо с одёжкой.

— Вот ещё, больно надо, своим шей.

А каким своим-то? Не было у Нины кукол, разве что жёсткая и некрасивая Сюзанна. Конечно, Нина её любила, но одежда на ней сидела, словно на палке.

Галинка демонстративно уложила пупсика в игрушечно-взаправдашнюю коляску и небрежно повезла её по всем холмикам и ямкам.

Да и ладно, было б о чём жалеть! У неё, Нины, всё серьёзней будет. Она давно задумала: когда ручей, бегущий в пруд, станет полноводным — снарядит она речную экспедицию. Пруд-то ведь не изведан. Вон сколько в нём тёмных закуточков да впадинок.

Задумано — сделано. Через пару часов кропотливой творческой работы — нарисована и вырезана маникюрными ножницами команда корабля. Особенно сложно оказалось изобразить капитана. Он непременно должен был быть похожим на Костика Авдонина.

Корабль — вообще не проблема. Его ещё прошлым летом оставил в деревне двоюродный Нинин брат Толик. Сам смастерил! Толик — он такой — талантливый. Недаром его бабушка больше всех любит. Да и ладно, Нина тоже не лыком шита, вон каких красавчиков сотворила.

Капитан Константин занял своё законное место на носу корабля. Ручей был в самой силе после дождей. Течение быстро доставило судно до места экспедиции.

И тут случилось страшное... Коварная ветка прямо на переходе ручья в пруд развернула корабль, перевернула, не оставив команде никаких шансов. Нина вскрикнула, метнулась спасать. Да где там! Пруд, заросший осокой, тщательно оберегал свои тёмные воды. Девочка бегала в поисках длинной палки; ободрав руки, сломала ивовую ветку и принялась вылавливать размокших человечков. Вскоре часть команды уже лежала на траве. И Нина оплакивала её, не обращая внимания на сырое платье, грязные ноги и изодранные руки. Но самое трагическое — пруд забрал себе прекрасного Константина...

Ну, плачь не плачь, а героев надо хоронить. Вдоль большой дороги лежал чистый белый песок. Нина там часто играла, представляя себя на море, строила замки, которые особенно хорошо получались после дождя. А дальше — поля с горохом. Очень удобно: поиграл — поел. Можно и до леса дойти. Там ягоды прямо на кромке росли.

Сделав всё честь по чести — похоронив каждого, обложив могилки самыми красивыми камушками, сказав речь об их мужестве — Нина пошагала домой.

За важными делами — бабушке помочь, посуду игрушечную из глины налепить, секретиков везде напрятать — Нина и не заметила, как боль иссушилась. Бумагу с ножницами она убрала с глаз долой — нечего душу бередить. А тут ещё привезли на лето двоюродную сестру Лену. Детей у бабушки семеро, а внуков в два раза больше — скучать не дают, бабушку не забывают. В основном — летом.

— Девчонки, — позвала Нину с Леной Антонина Евгеньевна, — кошель возьмите да сбегайте в Лыково за молоком. С Нюрой я договорилась. Дом, который с красными наличниками.

Банка в сумке — у одной, кошелёк — у другой. Солнце припекает, птицы поют, можно и девчонкам погорланить: кто услышит-то?

Вдруг Нину словно шкрябнули по душе, оборвав песню на полуслове.

— Ты чего? — покосилась Лена.

— А кладбище здесь, петь нельзя.

И рассказала она сестре всю грустную историю. Лена хохотала весь остаток дороги, а Нина обиженно сопела и поджимала губы. Такого непонимания она от сестры не ожидала.

Обратно быстро идти не получалось, с банкой молока надо аккуратней. Шли, передавая сумку друг другу, рассуждая о преимуществах деревенской жизни. Тут тебе — бегай не хочу. Опять же, бабушке не до тебя. Дела переделала, и распоряжайся временем, как душе угодно. А душа — она такая, простора требует. Пиявок вон в пруду — ловить не переловить, особенно если на живца. Концерт для деревенских организовать. А как же: зачем талантам зря пропадать?

Как-то резко потемнело. Чего солнцу вздумалось именно теперь за тучу спрятаться, кто ж его, светило, знает... Девчонки примолкли.

— Где оно, кладбище твоё? — стараясь казаться беспечной, спросила Лена.

— Вон яблоня, видишь? Так прямо за ней.

Лена хихикнула, хотела подразнить сестру, но что-то передумала. Чем ближе они подходили к яблоне, тем быстрее становился их шаг. Очередь нести сумку перешла к Нине. Но теперь она почти не чувствовала вес банки. Сердце сменило ритм на более частый, кожу покрыли беспокойные мурашки.

Поравнявшись с яблоней, не сговариваясь, они сорвались на бег, поднимая пыль почище скаковых лошадей.

Только быстро зайдя в избу, они перевели дух. Бабушка удивлённо посмотрела на внучек. На всякий случай побыстрее взяла у одной сумку с банкой, у другой кошель и озадаченно спросила:

— Девки, да вы словно покойника увидели!

А они — ну хохотать! Да только не понравился бабушке этот смех. Нервный он был, не солнечный.