В шестнадцать у всех проклёвывались крылья. Это было так же обыденно, как смена зубов, и так же важно, как получение паспорта.

Игнат был самым младшим в классе и не слишком переживал, когда многие окрылились раньше него. Переживания начались, когда спустя два месяца, пять, девять крылья так и не прорезались.

Игнат накладывал компрессы и вязкую вонючую мазь, разминал лопатки, горстями глотал кальций и ходил к лучшим крылопевтам. Но те лишь разводили руками и крыльями: мол, анализы в порядке, остаётся только ждать, бывали случаи, когда в семнадцать — и даже в восемнадцать — крылья прорезались, бла-бла-бла. И родители туда же...

Начался новый учебный год. Игнат не хотел идти в школу. Он вообще никуда не хотел идти, как какой-то сопливый ребёнок, — только лететь. Но вместо этого наблюдал, как летят одноклассники и одноклассницы. Даже тот, кто уходил на каникулы скромным бескрылым существом, теперь расправлял крылья налево и направо.

Внешний вид крыльев всегда был лотереей: никто ни разу не угадал, что именно у него отрастёт. Одним доставались растрёпанные воробьиные или приглаженные ласточкины, другим — прозрачные стрекозиные или разноцветные бабочкины, а третьим — кожистые крылья летучих мышей...

Когда Игнат вошёл в класс, все разговоры моментально стихли. Он брёл к своей одинокой четвёртой парте, ловил оценивающие взгляды и чувствовал, как кровь приливает к щекам, а подмышки потеют. Пока Игнат раскладывал учебники, слышались перешёптывания и смешки — и на стол упал скомканный рисунок ощипанного птенца в лужице слёз.

По дороге домой кто-то пролетел над Игнатом и прицепил к пальто бумажку с корявыми буквами: «Игнат Бескрылый» — так теперь его звали.

«Ну и тупость! — подумал Игнат, отшвыривая бумажку. — Во всей школе я единственный Игнат! На хрена эта приписка? Уроды тупоголовые!»

Игнат шёл мимо магазина одежды. Окрылённые манекены в пуховиках и куртках с прорезями на лопатках смотрели в упор и тоже словно бы дразнились. И тогда Игнат нашарил в кустах булыжник, замахнулся и запустил в витрину. Она звякнула, вздрогнула — и отрикошетила булыжник Игнату в ногу...

Под конец года крылья окончательно оформились у всех одноклассников и одноклассниц. Даже хлипкий Костик в здоровенных очках, про которого говорили, будто он с задержкой в развитии, — и тот ходил с большими и белыми, точно ангельскими, крыльями.

На перемене Игнат сидел за партой, грыз ногти и глядел на заснеженный школьный двор. Там гуляли четверо недоразвитых — каждому уже стукнуло по восемнадцать, но даже намёка на крылья не было. Они учились в отдельном здании, которое все нормальные люди обходили стороной. Недоразвитые громко смеялись, бросались снежками и делали «снежных ангелов».

«А что если я такой же? — Игнат вдруг почувствовал, что дрожит всем телом. — И на следующий год меня тоже отправят в это недоразвитое здание? И я буду общаться с этими и навсегда останусь бескрылым?»

Игнат сгрыз ноготь до мяса, так, что выступила кровь. Он трясся как в лихорадке, сердце ошалело билось, а в глазах блестели слёзы. Прозвенел звонок — и Игнат пулей выскочил из класса. Весь урок он просидел в туалете, тяжело дыша и поливая голову холодной водой...

Утром тридцать первого декабря родители впорхнули в комнату с тортом, украшенным семнадцатью свечами. Игнат задул их и загадал единственное желание. Ночью Игнат загадал его же под бой курантов. А когда родители легли спать, встал на колени напротив тёмного, покрытого инеем окна, сложил ладони перед собой и произнёс:

— Господи, Дед Мороз, Зубная фея, пожалуйста, пусть у меня будут крылья. Хоть какие, даже самые маленькие и слабенькие — только бы появились. Я хочу быть как все! Обещаю хорошо учиться и каждую неделю убираться в своей комнате. Пожалуйста, умоляю...

Под утро Игнат проснулся в поту. Тело ломило невыносимо, словно кто-то пересчитывал все кости. Лопатки пульсировали, росли и с хрустом разрывали пылающую кожу. Игнат метался по кровати и вопил на всю квартиру. Тогда мама дала огромную таблетку обезболивающего, приложила к спине ледяной компресс — и Игнат затих.

На следующий день из лопаток торчали два отростка. Родители выставили оставшиеся салаты и котлеты и припрятанное на особый случай дорогущее шампанское. За две недели каникул крылья отросли и в меру оформились. Игнат вертелся перед зеркалом и пытался понять, что именно ему досталось...

В школу Игнат по-прежнему не летал, а ходил — и казался ещё более угрюмым. Крылья он складывал за спиной — и те неприятно упирались в рубашку и топорщили пиджак. Часть одноклассников продолжала издеваться: мол, Игнат засунул под майку вату. А часть — поздравляла.

— Но почему ты их не расправляешь? — спрашивали они.

— Подходящей одежды ещё нет, — врал Игнат.

Одноклассники понимающе кивали, и Игнат выдыхал. Недели на две, пока ателье не перешьёт его старую одежду, он оттянул демонстрацию своих тонких, неказистых и противных мушиных крыльев. Когда их увидят, Игнату наверняка дадут новое прозвище...