— Эти листья просто бесконечные, — пробурчала я себе под нос, сгребая их вилами.

Ездить поздней осенью в деревню было тем ещё развлечением: холодно, мокро и полно работы. Только Бодя и получал удовольствие от подобных поездок, вылавливая в сырых кучах мышей.

— Ишь ты, какие мы белоручки! Давай быстрей, а то возишься с ними с самого утра, — крикнула бабушка, раскрыв окно, и из дома повалил сдобный аромат.

— Ты что, готовишь? — радостно воскликнула я, и пустой желудок поддержал меня коротким урчанием.

— Не, на это рот не разевай, оно для хозяина леса. Вон, у нас целый погреб яблок, ешь сколько хочешь.

— Я уже на восемьдесят процентов состою из яблок. А что за хозяин?

— Так ни один лес без своего хозяина не обойдётся. Это сейчас всего лишь тесто да пара кур, а когда-то он людей себе на праздник забирал, — так они и не возвращались.

— Да быть такого не может!

— Ещё как может! Вы, молодёжь, как Фома неверующий, ничего об этой жизни не знаете. — Бабушка тяжело вздохнула и погрузилась в воспоминания. — У меня лично он подругу увёл, Дуньку. Говорили ей, не ходи ты в лес по осени, так она ни в какую. Такая же, как ты, была — самая умная.

— Ба!

— Вот так же, как ты, Мариша, на меня смотрела. А потом скрылась за деревьями — и поминай как звали.

— Расскажи.

— Эх вы, бездельники! — по-доброму пожурила бабушка, кивая на меня и Бодю, умывающегося на лавочке. — Ну слушай...

* * *

Дуня шла по тропинке, бережно огибала кустарники, заботливо и осторожно раздвигала ветви, а в руках несла корзину, наполовину заполненную брусникой.

Наконец она вышла на поляну, от которой в разные стороны разбегались пять дорог. Считалось, если хозяин и явится, то именно сюда.

Отставив набранные ягоды, Дуня глубоко вдохнула и выдохнула, усмиряя волнение, и достала из кармана свечу. Не успела она чиркнуть спичкой, как от дерева отделилось странное существо. Высокое и широкое, будто столетний дуб, без глаз и рта, оно лишь отдалённо напоминало человека. По его кроне ползали муравьи, а руки-ветки топорщились в разные стороны.

— Что тебе нужно, девица? — прошелестело над Дуней. — Весь год ты ходила лишь по тропам, не собирала больше трети плодов, не ломала ветки и берегла мои владения. Так чего ты хочешь взамен?

— Хозяин! — Дуня бросилась ему в ноги, складывая ладони в мольбе. — Ты выбрал моего брата, и теперь он очень сильно болеет и всё больше походит на тебя. Скоро совсем разум потеряет и отправится в твои владения на службу. Отпусти его душу, прошу!

— Каждый год кто-то застревает в моих болотах, плутает на моих дорогах. Так было всегда, — шелестел листьями хозяин.

— Выбери кого-то другого, не Андрюшу. Он же совсем мал. Тот случай со спичками был детской забавой, без злого умысла. У тебя же наверняка есть те, кто навредил твоим лесам и болотам больше!

— Поступим так. Ты придёшь сегодня на мой праздник, тогда отпущу твоего братца, так уж и быть. А сейчас уходи!

— Правда?..

— Иди уже! Глухая, что ли?

Дуня подскочила и, забыв о бруснике, побежала домой.

Андрюша будет жить, а ей всего лишь придётся провести ночь в лесу! Это не так страшно, учитывая, что мог попросить хозяин.

Как стемнело, она вооружилась свечкой, надела тулуп, чтобы осенний холод не грыз горло, и двинулась в сторону леса. Дуня шла долго и остановилась уже на перекрёстке, но никакого праздника видно не было. Только одинокая луна да огонёк в её руках разгоняли тьму зарослей.

Вдруг из-под кустов взмыли тысячи светляков, осветив всю поляну. На развилку, едва перебирая корнями, двигались пни, а на них скакали, размером с листок, человечки с искрящимися глазками. Они полушептали, полупели, и музыка их причудливых голосов наполняла пространство.

Дуня обернулась: весь лес сиял и лежал перед ней как на ладони, и даже болото больше не выглядело таким устрашающим. Кузнечики стрекотали, листы отбивали маленькими ладонями такт по пням, маленькие огоньки жужжали, и Дуня сама не заметила, как подобрала юбку и начала танцевать.

Голова захмелела от музыки, а девушка кружилась в танце, не заметив, как добралась до самых болотистых уголков леса. Даже когда над её головой сомкнулась тина, Дуня не почувствовала страха.

* * *

— Какой ужас!

— Все знают, что лес должен забрать одного человека, и ничего с этим не поделаешь. — Бабушка развела руками. — А теперь за работу!

— Но почему теперь ему носят хлеб и кур, а не людей?

— Потому что последний хозяин задержался и теперь не хочет отдавать власть другому новобранцу. А деревня и счастлива.

— А так можно было?

Бабушка пожала плечами.

— Раз случилось, значит можно. Давай быстрее заканчивай — и обедать. У нас яблоки в горшочках.

Мой вой, наверное, слышали на другом конце деревни.