Мистический рассказ

По мотивам воспоминаний омича Александра Колесника

Шестилетнему Саше не спится. Он то ворочается с боку на бок, то водит пальцем по причудливым узорам на большом ворсистом ковре, который почему-то, по прихоти взрослых, теперь висит над его кроватью. Саша думает, что завтра будет тёплый солнечный день и все пойдут на экскурсию к памятнику «Борцам Революции», а он вместе с Котькой останется в группе. А виноват во всем Кот! Это он придумал вылавливать из супа картошку и кидать в девочек. Конечно, Саша уже большой и заранее подумал, что за это могут наказать, но всё же надеялся, что удовольствие будет большим, а наказание — маленьким. Вышло всё наоборот! Никакого удовольствия: с трудом выловил скользкий кусочек из горячего супа, обжёг пальцы, кинул всего один раз, попал в самую главную ябеду группы Крысючку Романчикову. Все ребята уже давно забыли, что её зовут Кристина, потому что она Крысятина. И вот эта противная Крысятина, конечно, не упустила возможности тут же заверещать так, как будто на неё опрокинули по меньшей мере кастрюлю с горячим супом. А Котька вообще промахнулся: картофельный квадратик плюхнулся на соседний стол и уютно устроился среди хлебных крошек. А теперь наказаны оба, и неслабо наказаны! Воспитательница Октябрина Владленовна поведёт всю группу к памятнику и опять будет рассказывать о том, как отважные рабочие-большевики подготовили восстание против Колчака, а он заранее об этом узнал и приказал расстрелять рабочих. Наверное, он был очень плохой человек. Хотя бабушка говорит, что в восстании нет ничего хорошего: стрельба и крики. А революция — это тоже стрельба и крики? Не может же быть такого, что революция — это тоже плохо? Саша думает, а бабушка рассказывает:

— В девятнадцатом году я была такой же, как ты сейчас: малолетней и шустрой. На дворе стоял ноябрь, снег уже не таял. Я в то время жила с семьёй в одном из больших деревянных бараков. Это был пригород Омска. До города добирались полдня: верхом, на телеге, в санях, а по крепкому льду через Иртыш переходили.

Мы, ребятишки, часто ходили на железнодорожную станцию. Из вагонов, которые останавливались на станции, высыпа́лся уголь, а мы его подбирали и набивали полные карманы. За один месяц можно было натаскать на всю зиму, вот мы и старались набрать побольше.

Однажды я возвращалась домой через улицу, где военные бараки стояли. Я и раньше часто приходила к солдатам и просила чего-нибудь поесть. Они помогали чем могли, но время было тяжёлое, голодное: красные давили со всех сторон. На этот раз часовой сунул мне в рот малюсенький кусочек сахара и велел идти домой. Я молча пошла вдоль забора и по пути тянула на себя доски: вдруг найдётся прореха?

Вот и дырка! Совсем небольшая, но ребенок пролезет. Я с трудом протиснулась внутрь, перебежала через двор и очутилась в сенях. Там хранился военный провиант: картошка, капуста, морковка, лук и прочее. С замиранием сердца я начала засовывать за пазуху крупные картофельные клубни. Уже собралась уходить, когда услышала скрип шагов по деревянным половицам. Кинулась в двери, через двор — к забору. А когда по ту сторону очутилась — перевела дух и заглянула во двор. Это был он! Верховный Правитель Колчак! Я сразу узнала знакомый носатый профиль, да и слышала уже от кого-то, что Верховный иногда гостит здесь, у своих казаков. Он просто стоял и смотрел на звёзды.

Не пришлось мне тогда на него, сокола, наглядеться. Зачесалось у меня в носу, и чихнула я так, что он оглянулся. Как же я испугалась! Припустила домой во все лопатки!

Вот так и повадилась я тогда у казаков картошку таскать. А через две недели белые ушли и взорвали мост через Иртыш. Пришли красные и забрали у нас всё до последней крошки. Только один картофельный клубень, самый большой, случайно закатился в дальний тёмный угол. Я нашла его через три месяца, на Сретение: был он весь сморщенный, ростки из него торчали в разные стороны. Как же я обрадовалась! Так и подумала: Верховный Правитель с того света мне к праздничку гостинец прислал. Видно, не осерчал на меня...

* * *

Из кухни доносится вкусный запах жареной картошки с луком, но Саша не хочет открывать глаза. Он слишком хорошо знает, что стоит сделать это — всё исчезнет: не будет ни бабушки, ни маленького Саши... А что, если вслепую отыскать на столике пачку сигарет и зажигалку? И потом просто лежать и глотать едкий сигаретный дым, не открывая глаз...

Сигареты он нащупал сразу, а зажигалка в темноте полетела на пол. Саша чертыхнулся, спустил ноги с кровати и вдруг наступил на что-то. Выругавшись мысленно ещё раз, Саша зажёг лампу и взял в руки предмет, который попался ему под ноги. Это был крупный картофельный клубень: весь сморщенный, проросший в разные стороны. Тот самый, из бабушкиного рассказа! Откуда он здесь?!

Липкий страх перед непостижимым заполз во все щели сознания, опередив запоздавшую, но простую и ясную мысль: сегодня четырнадцатое декабря — день рождения покойной бабушки. Сегодня ей исполнилось бы ровно сто лет! Какой бы это был грандиозный юбилей!

Саша крепко зажал картофелину в ладони, как будто намереваясь её раздавить, и кинулся в бабушкину комнату. Она не пустовала: уже десять лет, как в ней поселился на правах хозяина огромный белый лабрадор по кличке Адмирал.

Сильный, даже чересчур сильный рывок — и дверь в комнату распахнулась. Бессовестная псина дрыхла на коврике без задних ног. Показалось ему или действительно бабушкино любимое кресло-качалка немного колыхнулось?! Рука автоматически нащупала на стене выключатель: последовал привычный щелчок, но свет не включился. Саша даже не почувствовал, как из ослабевших пальцев вывалился картофельный клубень. Вдруг по ногам скользнуло что-то мягкое, пушистое и тут же кинулось куда-то в темноту. Бабушкино кресло, словно ужаленное, подскочило и резко крутанулось влево. У Саши пересохло во рту, ноги обмякли и перестали слушаться. Свет запоздало мигнул и включился. В комнату вошла жена.

— Саш, и ты здесь? Рыжик, Рыжик, кис-кис-кис... Представляешь, Рыжик всё утро возит по полу какую-то проросшую картофелину! Я её выкинула в мусор, а он из мусора вытащил!

На негнущихся ногах Саша прошёл к дивану и, обессиленный, плюхнулся на него. Голова сама откинулась на спинку. Он закрыл глаза. Почему из мрака вдруг выплыло лицо Крысючки Романчиковой? Выплыло и исчезло. Всё правильно. Уже давно нет никакой Крысючки. Есть Крыся, Кристина, любимая жёнушка.

Кристина прошла мимо, унося с собой упирающегося котёнка. Саша с теплотой взглянул на сильно округлившийся животик жены и вдруг заметил на шейке Рыжика новый голубенький бантик. Радостная догадка пронзила его, словно молния.

— Крысуля, ты уже была на УЗИ?! — Саша схватил жену сзади за завязку кухонного фартука.

— А я всё ждала, когда же ты заметишь.

— Мальчик?!

— Мальчик. Как ты и хотел. Хотел Котика — и будет тебе Котик. Но мне больше нравится Костик.

Опьяневший от внезапно нахлынувшего счастья, Саша откинулся на спинку дивана. Он услышал то, что хотела сказать покойная бабушка! Скоро родится малыш, и лет через пять папа обязательно расскажет сынишке бабушкину историю.

— Ты всё подтвердишь, Адмирал?

Лабрадор Адмирал потянулся на коврике всеми четырьмя лапами, подошёл к хозяину и уткнулся ему в ладонь холодным носом.