За окном моросил унылый питерский дождь. Я открыла форточку, вдохнула прохладный утренний воздух, присела на широкий подоконник. Проверила список дел на сегодня: встречаюсь с друзьями, потом улетаю ночным рейсом. По безлюдному двору медленно шла серая кошка. «Странная. Гуляет под дождём, не прячется. А шерсть как будто сухая», — подумала я. Отвернулась, оглядела комнату. Давно я здесь? Чья это квартира?

Позвонила подруге:

— Сейчас приеду.

Она отказывалась, но я настояла. По пути купила пирожные, но попались плохие, безвкусные. Подруга молча жевала эклер. Я сказала:

— Вечером мы с мужем уезжаем. Может, навсегда.

Зачем я это сказала? Разве мы не уехали много лет назад? И когда я успела вернуться? Но додумывать эту мысль не стала: в списке ещё несколько встреч. Весь день носилась по городу.

К вечеру тучи разошлись, показалось бледное солнце, постояло в небе и медленно, по частям, сползло в серые ущелья улиц. Над крышами повисла белая ночь, и я поняла, что пора улетать.

Приехала на заброшенный старый аэродром, вошла в самолёт. Увидела мужа, села рядом. Он взял меня за руку. Я огляделась. Какие серьёзные лица вокруг! Все молчат, не смотрят друг на друга.

Город остался позади, я провожала глазами незнакомые пейзажи — бесконечные леса и луга со светлыми пятнами озёр и ленточками рек. Вдалеке показались дома, над которыми возвышался белый небоскрёб с зеркальными голубыми окнами. Самолёт пошёл на посадку, и я вздрогнула: вот и всё. Я останусь здесь, а муж полетит дальше. Увидимся ли мы снова? Он проводил меня к выходу, мы долго стояли обнявшись, но ничего не говорили.

На мгновение мне почудилось, что меня со всех сторон окружают стены, как будто я оказалась внутри узкого шкафа. Однако я отчётливо видела проход между креслами, чувствовала объятия мужа и тепло его тела. Может, всё это — иллюзия? Нет ни самолёта, ни мужа, ни тепла? Может, мимолётное ощущение тесноты — это и есть правда?

Я помотала головой, чтобы отогнать дурные мысли, и спустилась по трапу на поле, заросшее травой. Не оглядываясь, пошла к небоскрёбу. Его слепяще-белые стены возносились над крышами других домов. Здесь ярко светило солнце, и я хотела подсчитать, что это за часовой пояс — ведь я села в самолёт в начале ночи. Но всё время сбивалась и не могла понять, где восток, а где запад. Подумала, что здесь их просто нет.

Подняв голову, я увидела огромные буквы на фасаде. Разобрала только первое слово: «Госпиталь». Буквы того же цвета, что и стена, висели в воздухе и медленно двигались. Их подсвечивали голубые и золотые лучи, и буквы бросали причудливые тени. Я увидела имена и цифры, быстро сменявшие друг друга. Это напоминало даты рождения и смерти, и я поёжилась. Что за день сегодня, какая чушь лезет в голову!

У дверей Госпиталя меня встретил дежурный и проводил в зал ожидания. Я села на каменную скамью и осмотрелась. Голос из динамика назвал имя, встала полная женщина, вышла на середину зала. Работники госпиталя помогли ей раздеться. Я зачарованно смотрела, как её тело медленно вытягивалось, становилось выше и тоньше. А когда одежды не осталось, тело оказалось мужским. Бывшая женщина оглядела себя и громко закричала. Звук её голоса — резкий, протяжный — отражался от гладких стен, перекатывался по залу, менял высоту и тембр, пока не превратился в музыку. Она смолкла, когда прекратился крик.

В наступившей тишине раздались слова:

— Это новое тело — твоя истинная сущность. Не надо жалеть о старом изношенном теле. Ты увидишь, что новое лучше.

Значит, и я могу измениться? И тоже закричу, когда увижу новую себя?

Вскоре подошла моя очередь, меня тоже раздели. Но тело осталось прежним. Я немного расстроилась — ждала чуда, а оно не случилось.

Я перешагнула через брошенную на пол одежду и пошла к дверям, где стояли четверо: две женщины и двое мужчин. Мне дали тонкое белое платье, я натянула его через голову, и меня окутала невесомая ткань. Мы вышли на площадь за Госпиталем, и впервые за много часов я заговорила. Я хотела всё выяснить. Мои провожатые улыбались, но не отвечали. А когда я замолчала, предложили мне посмотреть город, а потом остаться с ними навсегда.

Я испытывала к ним такую симпатию, словно мы старые друзья. Я уже почти согласилась! Но не могла забыть то странное ощущение перед выходом из самолёта: как будто на меня со всех сторон давят стены. Я хотела понять, что со мной происходит на самом деле.

— Кто-нибудь может мне помочь?

Мои спутники переглянулись и повели меня в белое здание рядом с Госпиталем. Лифт привёз нас на последний этаж, и мы вошли в просторную комнату со стеклянными стенами. Я увидела зелёные долины, окружавшие город. Вверху сияло удивительно чистое небо, солнце стояло по-прежнему высоко, как будто день здесь длится бесконечно. К нам вышел пожилой мужчина — тоже в белом, как и остальные. Меня наполнило острое чувство радости и безграничного доверия. Я не знала, кто он, но знала его имя: Всеобщий Отец.

Он сказал, что четверо моих спутников — это те, кого он выбрал специально для меня. В них есть все качества, которые я ищу в людях. Это не просто четыре человека, это четыре части меня самой.

— Они будут с тобой вечно. Время здесь течёт иначе. Ты можешь провести здесь много лет, а потом уйти туда, где тебя ждут. Они даже не заметят, что тебя долго не было. Тебя ведь ждут? — ласково спросил Всеобщий Отец.

У меня по щекам покатились слёзы.

— Думаю, да!

Куда отправился мой муж? Я попыталась вспомнить, что было вчера, но не смогла. Как же я его найду?

— Можешь уйти прямо сейчас, если для тебя это важно.

Мне нравился этот город, я хотела бы остаться в мире, где время не движется. Ведь обо мне никто не будет беспокоиться. Но я не могла справиться со страхом за моих близких.

Меня подвели к стеклянной стене, и я увидела напротив здание Госпиталя. Только теперь я смогла прочитать полное название: «Госпиталь Вечности», а в следующей строчке — «Олег IV». У меня сжалось сердце. В семье моего мужа всех мальчиков называли этим именем, и он стал четвёртым Олегом. Строчка обрывалась, цифр после даты рождения больше не было. Я поняла, что он ещё не умер.

Всеобщий Отец подтвердил:

— Да, он жив. Он вернулся домой, а ты не смогла. Хочешь уйти к нему?

Я смотрела на буквы, которые плыли по стене Госпиталя Вечности. Родное имя постепенно потускнело и пропало, появились другие имена, теперь уже с датами рождения и смерти.

Я с облегчением вздохнула: домой! Искоса посмотрела на своих провожатых. Они так и стояли у двери, не двигаясь. Боковым зрением я заметила дрожание воздуха, и стены словно качнулись и поплыли, а вместе с ними поплыл пол у меня под ногами.

Ещё мгновение — и я увидела этот мир со стороны. Белый цвет Госпиталя и остальных зданий — это цвет чистых плотных облаков. Голубая и золотая подсветка букв — цвет неба и цвет солнца. Нет никаких зданий и никаких букв. Это просто небо, облака и солнце. А я просто умерла. И всё, что я сегодня видела — это иллюзия. Неважно, что я сейчас выберу: останусь здесь, в призрачном городе, или вернусь в призрачное подобие прежней жизни и буду думать, что живу со своей семьёй.

Последнее, что мелькнуло у меня перед глазами — лобовое стекло, к которому приближается грузовик. А потом я стала облаком и полетела к солнцу.