Катя никогда раньше не опаздывала в школу. Ни разочка с самого первого класса! И училась на одни пятёрки. Не то что Сидоров, например.

Но сегодня они влетели с Сидоровым в школу одновременно. Катя даже разочек толкнула Петю плечом, чтобы первой пробраться в раздевалку.

— Урок уже пятнадцать минут идёт, — Сидоров толкаться не стал. Привычный к опозданиям. — Чего нервная такая? Ну опоздали! Математика же, а не литература!

Катя всхлипнула. Для неё никакой разницы не было, на какой урок опоздать. И только причина, по которой это произошло, заставляла её ещё как-то держаться.

— Вот на литру как опоздаешь, так всё. Анна Юрьевна ничего слушать не будет, сразу к доске, и рассказывай про Толстого! А потом ругается, что не про того рассказываешь! Развели Толстых, шагу ступить некуда!

Собравшаяся уже заплакать Катя хихикнула. Сразу представила почему-то много маленьких бородатых Львов Толстых, которые толпятся под ногами Сидорова, и тот никак не может пройти к буфету.

— А математичка нормалёк, ей можно лапшу на уши навешать, она слушает, — продолжил Сидоров и вдруг вероломно помчался вперёд. Раз! — и он первым влетел в класс! Катя едва успела проскользнуть следом.

Мария Ивановна так постукивала мелом по доске и носком туфли по полу, что Катя поняла — Сидоров сглазил, и учительница была не в духе. Очень хотелось стукнуть Петю по голове учебником, но учебник был в ранце, да и бить человека со спины Катя считала бесчеловечным.

— Сидоров, почему ты опоздал? — строго начала учительница. Катю она как будто не заметила.

— А я, Марь Иванна, в лифте застрял! — Сидоров взмахнул руками, едва не стукнув Катю по носу. — Пока вызвали специалиста, пока лифт починили, и я сразу в школу, чесслово!

— В твоём доме нет лифта, Петя, — пробурчал сидящий за первой партой Корякин. — Как ты в нём застрял?!

— А Петя не то что ты! — вскочил Вова Костюшко, Петин лучший друг. — Петя бабушкам помогает, с утра перед школой хлеб и молоко покупает или с собакой гуляет и даже с одним хомячком. Вот!

И он снова плюхнулся на место, под взглядом учительницы краснея как рак. Катя тоже покраснела. На всякий случай.

— И я хочу с собакой гулять или с бабушками, но у меня на них аллергия, — расстроенно протянул Корякин. — Везёт тебе, Петя!

— Нет у тебя аллергии на бабушек, Корякин! — возмутилась Таня Светикова, которая всё про всех знала. — А у Сидорова совести нет! Он со звонка на школьном поле в мяч играл! Я всё видела!

— Это правда, Сидоров? — поверх очков посмотрела на него Мария Ивановна и снова мелочком по доске постучала.

— И никого что-то не удивляет, что Светикова весь урок в окно смотрит, а не учителя слушает, — снова пробурчал Корякин.

— Не я это был, у Светиковой зрение плохое, — продолжил врать Сидоров. — Она поэтому постоянно на первой парте сидит!

— Вот да, может все хотят на первой парте посидеть, а там всё время Светикова, — пробурчал Корякин. Тут даже Мария Ивановна стучать мелком прекратила и задумалась, неужели и правда кто-то кроме Светиковой на первой парте сидеть хочет?!

А пока все отвлеклись, Петя сделал шаг, второй, кинул портфель под парту, сам взгромоздился на стул и теперь выглядел так, словно он тут с самого звонка сидел! И сработало ведь!

Катя застыла от удивления, когда Мария Ивановна, ни слова не сказав Сидорову по поводу его перемещения, сразу повернулась к ней.

— Весёлкина, Весёлкина, — покачала головой учительница. И мелок в другую руку переложила. — Ты же отличница! Почему опоздала?

Катя открыла рот и... закрыла. Рассказать? Или нет?

В школу она ходила через зоосад. Так быстрее, не надо переходить опасный перекрёсток, а благодаря дедушке-сторожу у неё был абонемент. Хоть каждый день ходи и смотри на жирафа бесплатно с утра до вечера.

Но Катя не могла смотреть с утра до вечера, потому что она была отличница, понимать надо. Уроки. Дополнительные занятия...

Так что она одним глазком смотрела утром и одним — после обеда, когда со школы возвращалась.

Вот и сегодня всё шло своим чередом; Катя уже посмотрела на жирафа и на нагло спящих енотов — им в школу было не нужно! — когда вдруг услышала это:

— Слыф! Слыф ты!

Катя завертела головой, пытаясь понять, кто говорит, и увидела странное существо. Нет. Очень Странное Существо.

— Ух ты! — восхитилась она и потянулась поискать табличку у клетки. — Первый раз такого вижу!

На табличке было написано «Барсук обыкновенный» и повторено на латыни. Про камень с глазами ни словечка не было!

— Фто фылупилась! — камень начал сердиться. — Помофи!

— А я Катя. — Мысленно Катя уже написала доклад про встречу с внеземной цивилизацией, но тут камень подкатился ближе и больно ударил по ноге, так некстати близко оказавшейся к клетке. — Ай! Ты чего?

— Сама ты фего, — передразнил её камень. — Помофи, фофорю!

Катя про себя попрощалась с пятёркой по поведению, воровато оглянулась и открыла клетку.

— Вам, наверное, антропоморфный фактор в зоосаде очень жить мешает, — пропыхтела она, поудобнее перехватывая камень и волоча прочь от клетки барсука. — Да?

— Тафи дафай, — буркнул тот. — Вумная факая.

— А куда вас тащить? — Катя хотела остановиться и положить глазастый камень на тротуар, но боялась, что он снова начнёт драться или того хуже — прикинется обычным камнем, и чуда больше не будет. А Катя уже передумала писать доклад про внеземную цивилизацию. Пусть лучше это будет чудо. Её личное.

— Как фуда? — возмутился камень. — К флону!

— К слону, так к слону, — Катя решила ничему не удивляться. Даже тому, что глаза у камня мигрировали и открывались по несколько штук в самых неожиданных местах, даже под её ладошками, и тогда они щекотно моргали ей в руку.

У клетки слона она осторожно опустила камень за ограду и увидела, как он неожиданно бойко покатился ближе к слоновьему поильнику.

Катя наконец вытерла пот со лба, достала телефон, чтобы сфотографировать странное существо, и онемела, увидев сколько времени. До школы она бежала со всех ног, но всё равно сильно опоздала. Только ещё осталась без фото странного глазастого и говорящего камня. И вот об этом рассказывать математичке?!

— Мария Ивановна... — Катя набрала полную грудь воздуха, зажмурилась так, что слёзы брызнули из глаз, и выдохнула:

— Я проспала!

— Проходи, Весёлкина, — математичка вздохнула с какой-то укоризной, словно Катя подвела её тем, что не придумала интересной истории. А как придумывать, когда с тобой происходит такое! — И больше не опаздывай, пожалуйста. Сегодня у нас сложная тема.

Катя дисциплинированно уставилась на доску, стараясь не слушать, как за соседней партой ворчит Корякин про тех, «кому даже опаздывать можно».

— Т-ц, — её стул толкнули, Катя осторожно обернулась. Сидоров!

— Он любит апельсины, — шепнул Петька.

— Что? — не поняла Катя.

— Фто, фто, — передразнил её Сидоров. — Афельфины, фофорю!

Катя спряталась за учебник, чтобы строгая Мария Ивановна не заметила, как она беззвучно смеётся. Апельсины? И Сидоров. Ну надо же!

Никто в классе не знал, почему он опаздывает каждый день, а Катя теперь знала.

Чудо, правда, оказалось не её личным, а пополам с Сидоровым. Но Катя всё равно не расстроилась. Апельсинов и чуд хватит всем!